Гильермо Инфанте - Три грустных тигра

Зовут ее теперь Куба Венегас так вроде бы лучше продается как она нам сказала, но меня ты даже не спрашивай что продается. Ну так вот дочка твоя Куба Венегас и другие продукты рекламирует и даже Матерву, есть такая реклама там не как обычно а прямо написана Пейте то что Пьет Вся Куба и на этом на всем она сделалас жуть какая знаменитая и видемо зарабатывает неплохо потому что как то заежжала на такой большой машине вобще без крыши и нас кричала с улицы чтоб мы вышли посмотреть на кабриалет как она ее зовет. Я то не стала спускаться, у нас на шоссе на нашей улице оживлено так а я в домашнем халате, ну а Хильберто он же ж как ребенок, до машин всегда был сам не свой, так он бедняга спустился и говорит машина чудо. Еще он сказал что за рулем был мужик, я спрашиваю кто такой, а он не знаю, я спрашиваю какой из себя, а он внимание не обратил и пускай ево хоть режут но он не может сказать блондин или брюнет может и вовсе без носа, он только по усам и понял что мужик потому что хотя и есть усатые бабы, но усов щетачкой у них не бывает как у того мужика, вроде бы.

Твоя дочка Куба Венегас извени Эстель я не могу с нее со смеху, приежжала к нам неска рас и каждый рас все лучше была одета. Как то приехала, зашла, а с ней такой тощенький изящный парнишечка, все облизывался, а волосы такие глаткие, волной на лоб спускаюца, и нес за ней маленький плетеный чимоданчик, а сам и присесть не захотел, наверно, боялся о мои убогие стулья измарать свои белые брючки, они у него как бы из таково блистящего атласа, чесное благародное. Доч твоя одета была очень красива, просто атпад, сама элеганность, и сказала что она теперь старлепка или что то в этом роде, работает на радио и на теливидении, получает буть здоров, вот как сказала, а я у ней спросила посылает она тебе то, а она сказала да, посылала на пасху, но у нее самой бальшие расходы на одежду и туфли и на макияш там, а еше на сикретаря а сама кивает на тово париншичку с чемоданчиком. Ты представляешь, у твоей то сикретарь оказываеца есть. Ну и вот, она сказала чтобы я ее смотрела по теливизору и еще много всево наговорила, я уж и не помню. Потом как то прихадила в патрясающем платье сатиновом вроде, сказала, про нее пишут рипорташ, и с ней прихадил фотограф, мужик такой, в черных очках с зеленинкой, на жабу смахиваит, и усы у нево тоненькие как подрисованные, не тот что в первый рас, нет другой, по крайней мере Хильберто так сказал, ну и фотографировал ее у нас дома и доч твоя бывшая Глория сказала этот фотограф хочит про нее в журнале Картелес, есть тут такой журнал в Гаване, зделать падробную статью, вот как сказала, и щелкались тут до ночи. Фотограф к слову сказать совсем бессовесный, все лапал твою дочьку и целовались по всем углам, чуть не выгнала их не надо мне этово бизобразия в доме. Как уходил, сказал подарит мне фото, как я во дворике стераю, так вот жду до сих пор. Хильберто журнал то купил, а там от дома все самое мерское сфотографировано, двор да раковина да туалет и та чась где ваняет, но это как фон а впереди твоя дочька фигуряет, вобщем жуть а не статья, слава Богу еше мы туда не папали.

В последний рас видала твою дочь уж и не знаю как ее звать полгода назад где то. Заходила под вечер с падругой, блондинистой и обе в длинных штанах, я таких оптягивающих и ни видила никогда, все курили, вкусно пахло так слатко. Я им сварила кофе, они тут посидели а я прям порадовалас, такая она стала ис себя. Штукатурки на ней конечно, пудры и памады много но красиво ничево не скажеш. Они с падругой все шиптались, все у них какие то сикреты зла не хватает, и даже друг друшке прикуривали сигареты, знаеш, когда одна бирет в рот две штуки, што то мне все это не понравилос, и говорили так что и не поймеш их и хихикали бес причины и во дворе над соседями надсмехались а сами держатся за ручки и друг друшке говорят сестренка, падрушка, зайка моя, вот как и уходили все за ручки держались и смиялись будто я им аникдоты травила, я их проводила внис а они мне из машины памахали, завелис с таким грохотом и уехали веселые куда там. В последний рас тагда была тут твоя доч раньше Глория Перес а типерь Куба Венегас.

За всей этой чипухой чуть не забыла сказать тебе что вот уж год как потиряла я паследнюю надежду завести ребеночка. Обрадовалас было, да нет опять мимо, а типерь и не надеюс, мне уже в расход пора. Да Эстель, не молодеем веть а толька наоборот. Пиши, не забывай свою падругу, она тебя любит и помнит, как в школе вас путали будто родных сестер, твая навек