— Да, я чувствую, мне надо что-нибудь такое, — согласилась Летти и, выпив мартини, поняла, что оно в самом деле подбодрило ее. А ведь верно, подумала она, в такие минуты это действительно подкрепляет. И кроме того, Летти стало ясно, что, хотя бедняги Марсии больше нет с ними, они, все четверо, живые люди — Эдвин, как всегда степенный, седой, Норман явно чем-то взволнован, а отец Г. — распорядительный священник с повадками командира. Оглядевшись по сторонам, Летти увидела корзину искусственного душистого горошка неестественно ярких цветов, компанию «бизнесменов» за длинным столом и двух элегантно одетых женщин, которые сравнивали образцы материалов на занавески. Ощущая свою жизнестойкость, она поддалась на уговоры отца Г. и выбрала себе oeufs Florentine, потому что это звучало заманчиво. Отец Г. заказал бифштекс, Эдвин — запеченную камбалу, а Норман — цветную капусту в сухарях. — У меня аппетита нет, — добавил он, тонко намекнув остальным, что им тоже не мешало бы сдерживать свои аппетиты.
— Вы теперь на пенсии? — сказал отец Г., заводя разговор с Летти. — Это, должно быть… — и запнулся в поисках слова, которым можно было бы описать положение Летти. — …открывает большие возможности, — наконец-то нашелся он, вспомнив, что вся наша жизнь есть не что иное, как большая возможность.
— Да, конечно! — После сухого мартини Летти свои возможности несколько переоценила. — Я теперь могу чем угодно заниматься.
— Это можно по-разному истолковать, — сказал Норман, вернувшись к своему обычному зубоскальству. — Интересно, что вы там затеяли?
— Да нет, ничего особенного, — сказала Летти. — Просто у меня больше свободного времени — для чтения… и всяких других дел.
— А-а, понятно, дела общественные, — сказал отец Г., одобрительно кивнув головой.
— По-моему, Летти надо больше получать от патронажной службы, чем отдавать ей, — сказал Эдвин. — Ведь она как-никак ушла на покой, принадлежит к старшему поколению, если можно так выразиться.
Летти подумала, как нехорошо со стороны Эдвина совать ее в эту категорию, когда она, несмотря на возраст, почти не поседела, и отца Г., похоже, оттолкнула такая малопривлекательная характеристика. Он не любит ни пожилых, ни престарелых, ни стариков со старухами — называйте их, как хотите.
— А что мы дальше закажем? — спросил Эдвин.
— Помните последнюю нашу встречу? — вдруг спросил Норман. — Что мы тогда ели?
— По-моему, у нас с вами был яблочный пирог и мороженое, — сказала Летти.
— Правильно! Яблочный пирог какой-то там тетушки. У Эдвина был сладкий пудинг, и он еще уговаривал Марсию взять себе то же самое, но она так и не сдалась.
Наступило молчание, и с минуту они не могли придумать, о чем говорить. Всем им, наверно, было ясно, что, когда у людей такая потеря, не следует держать горе при себе. До сих пор имя Марсии не упоминалось, и, может быть, Норман поступил правильно, произнеся его.
— У нее всегда был такой плохой аппетит, — сказала наконец Летти.
— Да, не едок она была. — Голос у Нормана чуть дрогнул на этих словах, но он справился с собой.
Надо будет позвать его как-нибудь к ужину, подумал Эдвин, пусть поговорит о ней, если захочет. Эта перспектива не очень-то порадовала Эдвина, но что поделаешь — надо! Хотя выполнять христианский долг не всегда приятно.
— А что будет с домом мисс Айвори? — спросил отец Г., точно упоминание о недвижимой собственности могло вывести разговор на более высокий уровень. — Он, наверно, отойдет к этой ее… э-э, родственнице?
— Да, наверно, к тому молодому человеку с бусами или к его матери, — сказал Эдвин. — По-моему, это ее единственные родичи.
— Если его немного подмалевать, получится неплохое владение — снисходительно проговорил отец Г. тоном агента по продаже недвижимости.
— Что это значит — подмалевать? — вызывающе спросил Норман.
Отец Г. улыбнулся. — Его, знаете ли, не мешало бы разок-другой покрыть краской… такое у меня создалось впечатление. Ну-с, кто хочет мороженого? — умиротворяюще спросил он, решив, что мороженое, словно масло, пролитое на бурные воды, успокоит разгневанного Нормана скорее, чем любые его словеса.
— Напоследок нам подали мороженое, — рассказывала Летти. — Там было столько разных сортов на выбор — такое чувство, будто в детстве. Норман и то вспомнил, что самое его любимое — земляничное. По-моему, он даже немного оживился.
— Я не знала, проголодаетесь вы или нет, — сказала миссис Поуп. — После похорон по-разному бывает.
Читать дальше