Джошуа Феррис - Ветерок

Пока они ждали, последние лучи солнца погасли, и все возможности, которые открылись с дуновением того чудного ветерка, были низведены до обычной выпивки в баре. К тому времени, как появился свободный столик, она уже захмелела, и мысли ее разбрелись. Они выпили на посошок и покинули отель.

Они решили поужинать в дешевом итальянском ресторанчике неподалеку, но у самых дверей поссорились и даже не вошли внутрь. Когда они добрались домой, то уже не разговаривали. Они долго лежали в темноте, потом он наконец нарушил молчание.

— Надо мне было пойти в это сраное кино, — сказал он.

Она схватила его за руку, едва они спустились по лестнице, повернулась и бегом потащила его обратно наверх, в душистые сумерки. Там она глубоко вдохнула весенний воздух, избавляясь от затхлости подземки, и еще синее небо над ними подтвердило, что она поступила правильно. Но он был озадачен.

— Что случилось?

— Давай не поедем на метро, — сказала она. — Не могу я сейчас туда лезть. Давай прогуляемся.

— Куда прогуляемся?

Она повела его на запад, к Бруклинскому мосту. Там, на дорожке для пешеходов, она обогнала его, потом дождалась, снова обогнала и с улыбкой повернулась ему навстречу. Они остановились на полпути между Манхэттеном и Бруклином в самый разгар заката. По проливу бежали мелкие волны с барашками; они посеребрили воду, которая темнела на глазах, словно превращаясь в камень. Она закинула голову назад. Достаточно было увидеть эти высоченные шпили моста, сходящиеся в небе в одну точку, чтобы понять: ей нечего больше желать от этого часа, в ее жизни уже не может произойти ничего лучшего. Взявшись за стальные тросы обеими руками, она снова посмотрела на садящееся солнце. Его отблеск на зданиях стал мягче, цвета гуще; с минуту еще оставались сомнения в том, что он погаснет. Но вот солнце скрылось, и на все легла синяя тень — на мост, на воду. Она идеально сочеталась с металлической прохладой подвесных тросов. Сара отпустила их, и кровь тяжкими толчками вернулась к ней в кисти. На глазах ее во второй раз за этот день набухли слезы.

Когда последние следы солнечного света исчезли, она обернулась к нему и спросила:

— И как тебе это?

Он посмотрел на нее с простодушным недоумением.

— Что именно?

За несколько минут до полуночи она, полностью одетая, сидела на краю ванны и размышляла о будущем их брака.

Они долго дожидались, пока им принесут заказанные напитки. Бар находился далеко от окна — явный просчет планировщиков, — да и сесть им пришлось лицом не в ту сторону. Здесь можно было смотреть разве что на ряды бутылок и бокалов, в то время как солнце снаружи гасло и деревья быстро накрывала тень.

До чего глупо было рассчитывать, что здесь для них сразу каким-то чудом найдется свободный столик! Она хотела, чтобы этот город изобиловал уютными уголками, где с радостью принимали бы ее, отказывая другим. Какая наивность! И как плохо здесь жить — здесь, где тебе всего достается по чуть-чуть, где все надо бронировать и оплачивать заранее. И, словно мало было ошибиться с выбором места, в ее мозгу маячили все альтернативные варианты, лишь теперь обретающие форму: прогулка по мосту, встреча с Молли в пивной под открытым небом. Огни, публика, веселье. Даже просто посидеть на бриге, глядя, как их район окутывает тьма, и то было бы лучше. Эти воображаемые варианты захватили ее мысли, вытеснив реальность вокруг. И о чем она только думала, когда решила заточить их в баре в такой вечер?

Она повернулась к нему, насколько позволяли колени, зажатые между табуретом и стойкой.

— Прости меня, Джей, — сказала она.

— За что?

— За то, что я так быстро выдернула тебя из дома, и за мое поведение в подземке. И сюда мы пришли зря. Давай чем-нибудь займемся, — сказала она.

— Давай, — ответил он. — А чем?

Стоило прозвучать этому вопросу, как к ней вернулось желание оказаться в парке, в гуще деревьев, нагнуться, зарывшись пальцами в землю, и почувствовать, как он стягивает с нее трусы. Проигрывая это в мыслях, она поняла, что их уединение не будет полным, так что ему придется поторопиться и результат окажется для нее грубоватым — никаких расчетливых постельных манипуляций из программы обычного воскресного секса, просто совокупление, быстрое и жадное. И пусть прохожие идут мимо, стараясь не замечать их, не замечать, что в зарослях, в полутьме, мелькнуло что-то белое. Тогда у нее не будет этого ощущения изолированности. Поняв, что он кончает, она кончит в тот же момент. Потом выпрямится, одернет платье, пока он застегивает штаны, улыбнется ему — и прощай, унылая квартирная затхлость семейной жизни!