Алексей Смирнов - Под крестом и полумесяцем.

С. осведомился:

– Собственно говоря, почему? ..

– Ну как же, такая фигура!

На это С. торжествующе ухмыльнулся:

– Это что! Вот у нас в отделении грузинский царь лежит – и ничего!

– …???????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

* * *

Не прошло и двух недель, как свежеиспеченная одинокая пенсионерша, в прошлом заведующая отделением, снова явилась в больницу. Она пришла за нагрудной табличкой, которую заказала незадолго до увольнения. На табличке написаны фамилия, имя, отчество, и ниже – «врач-невролог, специалист высшей категории».

Дома носить.

* * *

Автор собрался в отпуск. Выдали безумный бланк, в котором значился цех, участок, мастер смены… А сверх того требовалось указать, какого рода у заявителя условия труда: нормальные, тяжелые, вредные, особо тяжелые и т. д.

Естественно, написал: и вредные, и особо тяжелые.

Начмед-академик заявление вернул, а то, что про условия, обвел карандашом и поставил знак вопроса. И озабоченно пояснил, что у него в реестре ничего подобного не значится.

* * *

С. имел неосторожность отказать больному в госпитализации и направить его в другое отделение – к М.

М.:

– Я ему устрою! Так и передайте! Пусть только попробует еще кого пнуть сюда, как мячик! Сидит, распух! Скоро совсем распухнет, уже как Винни-Пух стал!

Передали. С. покачал головой: плохо дело! Он сразу вспомнил фильм «Чужой», предположив, что заведующая отделением, уходя, заразила М. чуждой формой жизни.

* * *

М. исполняет обязанности. По неустановленному адресу:

– А… А… Бэ!!.. Коровы безмозглые!..

* * *

Вот какое создается впечатление: некоторые личности постоянно пребывают в коленно-локтевой позиции, в ней и родившись. И всех вокруг ставят так же, чтобы легче было общаться.

* * *

Нет, новой заведующей М. не бывать.

Нашли другую, кровь с молоком.

* * *

Разбирали брошенное имущество заведующей.

Обнаружили табличку с петелькой: вешать на гвоздь.

Текст:

«…А главное – не забывать – ежедневной обязательной гимнастики. Заставлять себя проделывать по несколько десятков раз (без уступок) всяких движений.

В. И. Ленин»

* * *

Все понятно.

Новая заведующая отделением засучила рукава и взялась за дело.

Она попросила начмеда-академика составить ей список журналов, которые должны вестись в отделении.

Академик отнесся к просьбе серьезно. Выполнение заказа заняло несколько дней.

Принес длинный список:

– Наклейте на папочку, и в ней все журналы храните.

* * *

Вдохновившись, начмед приступил к С. Пусть он тоже папочку заведет! При каждой встрече спрашивал: как папочка?

– Формируется, – отвечал С.

* * *

Ну, хватит, пора.

Увольнение.

Заявление – на стол.

Начальница отдела кадров спросила в недоумении:

– Что случилось-то?…

* * *

Да так, знаете. Ничего.

* * *

И не случится.

* * *

Теперь.

* * *

Уже.

* * *

Прощальный тортик.

* * *

Так, возможно, чувствует себя человек, которого реанимируют – и здесь, и не здесь. Печать, отметина. Превращаешься в собственный портрет, и фото будто проявляется, но – наоборот. Бледнеет силуэт, стираются черты.

Неподвижное окружение. Четкие, застывшие фигуры. Им не вмешаться. Они глядят в объектив, ощущая, как тает, растворяется сосед.

Наверно, там ему будет лучше.

Оттуда не возвращаются.

Никто не знает, как там.

Гражданское чаепитие.

Прощальная горсть.

Глухой удар.

Это двери.

Поезда.

Вздохнули, зажевали, отвлеклись, приступили к служебным обязанностям.

июнь – сентябрь 2000

1996 – 2000

Живые улитки, живые улитки,

Живые, живые улитки

А. Хвостенко

– Ну так вот, – рассказывает Аспирян. – Приходит ко мне Полина Адамовна Подолина и говорит: возьми мужичка, он здоровый. Ну, был инсульт, что поделать, но так – здоровый и хороший. А я тогда еще не знал, кто такая Полина Адамовна…

Мы идем по асфальтовой дорожке через лес. Раннее утро, заспанный туман, перестук колес далекой электрички, который быстро стихает, но его подхватывает поднебесный дятел. Справа – бандитские дачи, слева – сосны и хвойный ковер, сухой вопреки осенним дождям. Смотрим под ноги: как бы не раздавить улитку, их тут ужас, сколько. Они, ничего не соображая, ползут на асфальт, где и замирают под гипнотическим воздействием открытого пространства.

– И привозят дедушку, – продолжает Аспирян. – У него – гипертония, склероз, семьдесят три года – плюс-минус два или три, а можно и десять лет, – это, как известно, роли не играет. Пара инфарктов… в общем, то, что само собой разумеется, можно не называть. Диабет. Ладно, и это стерпим. Но у него, – Аспирян начинает загибать пальцы, – гемофилия…