Алексей Смирнов - Лента Mru

– Господь послал мне жару, он испытывает меня, – скорее отметил, чем пожаловался, Гаутама Гауляйтер, снял бейсболку и вытер плешь носовым платком. – Ничего-то не соображаю. Не то, что на стадионах, где и думать-то самому ни к чему – достаточно расправить грудь, вдохнуть, и вот Он уже сам входит в тебя, направляет твои речи, воспламеняет восторг…

– Вот так воспламеняет? – Марат выставил большой палец, но не в знак того, что одобряет распоясавшееся Солнца-светило, а с непочтительной целью потыркать в него перстом и тем обозначить.

Этот диалог происходил накануне, если, конечно, допустить такую условность, как вчера, завтра, потом и теперь.

– Я тоже пойду, – брат Гаутама принял решение. – Служение требует, чтобы я утешал и наставлял…. и я намерен этим заниматься, пока хватит сил.

– У тебя и через мобилу неплохо выходит, – усмехнулся Марат.

– Живое присутствие действеннее, – возразил тот.

– А полуживое? – заинтересовался Боговаров, испытывавший особую, беспричинную неприязнь к брату Гаутаме, хотя тот был единственным из собравшихся, кто не давал ему к этому никакого повода.

– Плюсом нашего положения, – объявил священнослужитель, не отвечая на вопрос Боговарова, – является то, что нам не нужно готовиться к походу. Мы прокормимся подаянием… здесь накопилось много еды. Достаточно взять с собой воду и предметы личной гигиены.

Брату Гаутаме Гауляйтеру, судя по рассудительности и основательности его тона, вздумалось возглавить разведывательный отряд. Он явно стремился стать вожаком, но только Торомзяков поддержал это невысказанное намерение угодливым обещанием:

– Я сейчас же распространю по Ленте новость о нашей миссии. Нас будут встречать…

– Поначалу, – кивнул Гаутама. – Чем дальше, тем равнодушнее народ… они сломались, поддавшись унынию и праздности. Мы сами возьмем все, что нам нужно.

Торомзяков, согласный с ним во всем, принялся тыкать пальцем в кнопочки телефона.

– Але, Грабли? – прогудел он взволнованно.

Марат, не принимавший участия в пустом разговоре, приблизился к молодому человеку, который внимал своему плееру уже много часов. Он легонько наподдал меломану:

– Пойдешь?

– Куда? – на Марата смотрели бессмысленные глаза. В ноздрях молодого человека запеклась кровь, похожая на марганцовку.

Марат молча указал в направлении горизонта.

– На фига, – пробормотал тот и вернул левую заглушку на место.

– Зачем собирать толпу? – подошла Тамара. – Нас и так много, пять человек.

– На мясо, – мрачно пошутил Марат. Проснулся телефон, Марат прислушался.

– Привет, Марат, – деловито сказал незнакомый голос. – Это Крол двадцать четвертый, у меня «нисан». Ты читал «Опрокинутый мир»? Там говорится, что оптимум недостижим и не стоит на месте…

Марат отключился. Он посмотрел на аппарат и вдруг остервенело шваркнул им об асфальт, наступил ногой. Раздался хруст, как будто раздавили здоровенного навозного жука.

– Вот идиот, – вздохнула Тамара, слушая, как просыпаются телефоны Гаутамы и Торомзякова. У Боговарова, который принципиально не жаловал сотовую связь, телефона не было.

Марат взялся за ухо, давшее о себе знать.

– Так и давит, – пожаловался он, нисколько не обижаясь на оскорбление: в общении с Тамарой он стал покладистее. – Это сучье пространство. Сам воздух давит, и все вокруг.

– Не преувеличивай, – отрезала жена. – Или иди поплачь, если хочешь.

Марат отвинтил пробку на бутылке теплого лимонада, переправленной по эстафете. Морщась, он сделал глоток. Напившись, полез в машину укладывать в сумку самые необходимые вещи. На это ушло минут пять; когда Марат снова, по-рачьи пятясь, вылез наружу, он по привычке направил на покидаемый автомобиль маленький пульт. «Пежо» пискнул, замигала красная искра.

– Угонщиков боитесь? – хихикнул Боговаров, отиравшийся рядом.

Марат оправил на себе одежду, забросил на плечо сумку и, ни слова не говоря, пошел по Ленте.

– Уже? – всполошился Торомзяков. – Уже идем? Подождите! Подождите меня, я быстро.

Он обогнал Марата и поспешил к своей машине, где хранил какие-то документы, в том числе – главное приобретение последних дней: длинный список телефонных номеров и чатовых кличек. Вскоре он поравнялся с братом Гаутамой, который тоже недолго собирался в дорогу: взял брошюры, да кое-какие предметы личной гигиены.

…Поглядывая на машины, Марат монотонно приговаривал: «Сука. Сука».

Боговаров шел последним. Проходя мимо машин, он ударял костяшками пальцев по чему попадется; высовывались головы.