Направляющий, достигнув четвертого этажа, отрывистыми знаками велел своим товарищам рассредоточиться. Тем временем вторая группа, посланная под арку во внутренний двор, изучала босые следы; цепочка мокрых пятен быстро подсыхала в горячем воздухе, сквозным проходом убегая в соседнюю подворотню и далее – на узенький проспект, вечно закупоренный серной автомобильной пробкой.
Очередной командир, повторяя действия своего испарившегося в деревне двойника, отошел от двери на два шага. Ударом железной пяты он объявил фотостудию открытой.
Внутри было темно – вероятно, из общего уважения к фотографическому делу, ибо пленки проявлялись в соседней каморки, где стояли раковины и кухонного вида столы со шкафчиками. Кто-то побежал; громко разбился стеклянный предмет.
– На пол, милиция! – заорал командир и ворвался в студию.
Следом, нервно поводя бронебойным оружием, протиснулось спортивное сопровождение. Помещение пустовало, но из-под запертой двери в лабораторию бил красный свет магического кристалла.
Командир навел на замочную скважину автомат:
– Эй, за дверью! Выходи по одному, руки за голову, шаг влево – шаг вправо… хранить молчание!
– Не открывайте! – взвизгнули из-за двери. – Это какое-то недоразумение! Я печатаю фотографии, сюда нельзя!…
Командир повернулся к бойцам и кивнул. Двое мгновенно отделились от кучи, присели под дверью и занялись разматыванием горючих шнуров. Невидимый фотограф безошибочно угадал смысл наступившего молчания.
– Нельзя! Нельзя! – вопли возобновились. – Вы не понимаете! У меня выставка! К юбилею!… Вы погубите результаты кропотливой работы! Вы ответите!
– Быстрее, – прошептал командир.
Ловко скользнув руками по дверному периметру, согбенные минеры бросились по углам. Бойцы повалились ничком, ужимаясь на черепаший манер. Мрак замер предсмертной куколкой, из которой вот-вот появится огненная бабочка-однодневка.
– Давай! – прошептал главный. Нетерпеливый глаз, которым он подглядывал, сверкал полярной звездой.
Грохот впечатался в уши, застывая в монотонный звон. Дверь медленно опрокинулась и выпала. Из лаборатории ударило лазерное сияние. В багровой дымке виднелись контуры жестяной ванны, из которой, прилагая к тому неимоверные усилия, выдирался голый, облепленный чем-то клейким мужчина.
– Тебе для фотографий ванна нужна! – командир ударил прикладом в затылок другого человека, щуплого и обезумевшего от ужаса. Человек, пользуясь туманной неразберихой, мчался к выходу, и удар сообщил ему непомерное ускорение. Беглец перешел в горизонтальное летательное положение, расправил крылья черного фотографического халата и врезался головой в паркет. По несчастливой случайности маленький пятачок пространства, в которое целился его лакированный череп, ответил каверзой, как будто в некоем невидимом измерении пятачок этот, как и положено приличному пятачку, принадлежал буквальной и астральной свинье. Известно, что при ударе по голове ломается что-то одно: либо кость, либо бьющий предмет. Пробить паркет фотографу оказалось не под силу, и все приказания немедленно встать, все наведенные в его спину стволы орудий сделались бессильными перед вечной загадкой небытия.
Ругательства полетели из-под маски командира, как мокрые, отрывистые шлепки на букву "я". Но служебный автопилот, продираясь сквозь непогоду сквернословия, успел вставить между шлепками приказ:
– Склепка не упустите!
«Склепками» называли «слепков», которых тайно и очень споро выращивали в таких вот жестяных корытах-ваннах, каких командир повидал немало – на блатных малинах, в благопристойных на вид гаражах, в дачных подвалах, тупиковых вагонах и финских банях. Левые копии обходились недорого, но прибыль приносили неимоверную. На них обучались стрельбе; их покупали богатые граждане с противоестественной озабоченностью; клонов набирали в охрану, посылали воевать в незаконных формированиях, раздавали медицинским студентам, продавали в микробиологические лаборатории. Из-за своей относительной дешевизны левые клоны пользовались бешеным спросом; образовался черный рынок, похожий на те, где торгуют пиратскими дисками и кассетами. Милиция громила секретные лаборатории, топила изготовителей в питательной бульонной среде, мучила противогазом и била дубинкой. Толку от этого, понятно, не было никакого; производство росло. Оперативные рейды сделались заурядным явлением. Однако штурм фотостудии, внешне ничем не отличаясь от обычного захвата с последующим разгромом и назидательными плюхами, никак не укладывался в череду будничных мероприятий. Одно дело – вылепить из пищевых отходов копию зазевавшегося прохожего, и совершенно другое – похитить ценного секретного сотрудника с неординарными профессиональными качествами.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу