Алексей Смирнов - Лето никогда

– Так, стало быть, – начал он, раскрывая планшет и вынимая доисторические записи. По конференц-залу пополз аромат гербария. – Тема нашего сегодняшнего занятия – боевые ОВ. Боевые ОВ подразделяются на газы нервно-паралитические, удушающие, кожно-нарывные и психохимические…– Игорь Геннадьевич нацепил очки, вчитываясь в фиолетовые строчки. – Среди нервно-паралитических газов числятся синильная кислота…зарин…зоман… и В-газы…

Аудитория прыснула, а Дроздофил согнулся и зажал рот руками. В артикуляции Игоря Геннадьевича заключительные газы звучали как «В!», а не «вэ» или «ви», сопровождаясь взлетом бровей и проникновенным взмыком.

– В! –газы…это очень плохо! – Лектор строго посмотрел на собравшихся. – Чего ты ржешь – эй, там, сзади? Вот если капнуть тебе В! –газ на кирзовый сапог, так он твою кирзу разъест в мановение ока…

Миша ушел, и зал понемногу возбуждался.

– Игорь Геннадьевич! – пожаловался кто-то неразличимый. – А чего он матом ругается?

– Кто? Кто? – вскинулся тот. – Как же можно? Я войну прошел и слов-то таких не знаю!

– Он мне «гавно» говорит, – канючил ябеда.

– Говно – это ничего, – успокоился взволнованный Игорь Геннадьевич и махнул рукой. – Сидите тихо, слушайте дальше. К кожно-нарывным газам относится иприт, названный в честь зарубежной реки Ипр… Удушающее действие оказывает хлор… Хлорпикрин, хлорциано… – Игорь Геннадьевич сбился и совсем уткнулся в тетрадь. – Эти газы наиболее опасны в лесной момент оттаиванья снега…

– Кирза – уй, моя кирза, – всхлипывал Дроздофил.

– И, наконец, психохимический газ – этот запомните по слогам, – отставник значительно возвысил голос и выждал паузу. – Ди-э-тила-мид!..

Он встал от возмущения и зашагал взад-вперед.

– Я не пойму фигурально, что тут смешного? От психохимических газов рождаются умственно отсталые дети! Уроды!

Игорь Геннадьевич ставил ударение на «у».

– Уроды! Вы видели уродов? Нет? А я видел!

– В зеркале? – крикнул кто-то.

Лектор рассвирепел.

– Так, там!.. выйди вон сей секунд! Остальные пишите заглавие: средства доставки…

В пылу он забыл, что никто не ведет никаких записей. Сообразив, что это так, Игорь Геннадьевич упредил вопросы и выпалил:

– На жопе! На жопе себе пишите!

…Через пень-колоду дотянув до финиша, отставник сообщил нечто важное, от чего скауты сразу притихли:

– Вам тоже, хлопчики, предстоит испытать воздействие некоторых газов. Во время военно-спортивной игры будет произведен учебный взрыв…Конечно, там будет не В! – отставник округлил глаза, – газ. Это будет маломощный заряд с активным раздражающим веществом типа си-ар…или простой слезоточивый газ. Но кто не успеет прибегнуть к средству защиты – накашляется вволю! И наплачется! Вот мы и посмотрим, кто будет смеяться!

Высказав эти угрозы, Игорь Геннадьевич несколько успокоился и подобрел:

– Надо же разбираться, хлопчики. А то сплошной позор выйдет. Я когда-то такой же был, шебутной. Иду как-то и вижу – рассыпано что-то такое беленькое, как песок. И поднял шум, принял за бактериологическое оружие. А это был обычный гексоген, да еще и наш. Вот я осрамился!.. Провалиться бы мне, думаю, сквозь землю!

…Выходили с озабоченным видом.

– Пацаны, он серьезно? – недоумевал Дроздофил, начинавший подозревать, что веселился зря.

Тритоны пожимали плечами.

– Свежий воздух, природа! – Степин плюнул.

– Скажи спасибо, что радиации не будет, – буркнул Букер.

– Почем ты знаешь – может, и будет. Может, она уже есть давно.

День прошел смутно – вялый и неразборчивый, с беспокойным переменчивым солнцем.

Было предчувствие шашечки, синего цвета, второй, но отставник не пожаловался – ждал, вероятно, часа Х, в который восторжествует отравляющее вещество.

Вместо синей Тритоны ухитрились заработать красную шашку: за достижение. Отличился Аргумент, который предотвратил проникновение на лагерную территорию постороннего бомжа с полупьяным котом на плече. Бомж рвался в ворота и бил себя в грудь, уверяя, что просто пришел посмотреть на родные места – поляны и склоны, где он когда-то бродил мальчишкой. И называл себя отцом всем деткам. Аргумент вызвал Мишу, старший вожатый молча вышвырнул пьяницу в пыль. Тот затянул неизвестную то ли молитву, то ли просто псалом:

– Душа-алкоголик… алкает напитков голью… лакает и лает, и плачет от рези в клубничных глазах…

Миша запер калитку на засов и пригрозил изгнаннику кулаком.

– Так держать, – сказал он Аргументу.