Жауме Кабре - Я исповедуюсь

Это была большая комната, задумывавшаяся как столовая. В ней стояли диван, кресло, круглый стол, два пюпитра с нотами, шкаф с тремя инструментами внутри и заваленный бумагами стол с компьютером. А у стены – стеллаж, забитый книгами и партитурами. Комната словно собрала в себе итог всей жизни Берната.

Ксения открыла сумку, вынула оттуда диктофон и положила перед Бернатом.

– Видишь? Я еще не навел тут порядок, но это должна быть гостиная.

– Очень симпатичная.

– Стерва Текла не оставила мне ничего, ни единого стула. Все пришлось покупать в ИкеА. В моем возрасте – в ИкеА! Черт, ты что, записываешь?

Ксения выключила диктофон. И сказала тоном, который он за этот вечер от нее не слышал:

– Ты хочешь поговорить о сволочном характере своей жены или о твоих книгах? Я спрашиваю, чтобы знать: мне убрать диктофон или все-таки включить?

В наступившей тишине были слышны их собственные шаги. Но они ведь больше не шли по ночной улице. Бернат понял, что слышит удары своего сердца, и нашел это чрезвычайно забавным. С улицы донесся рев мотора мотоцикла, поднимавшегося по улице Льюрия.

– Touché [143].

– Я не знаю французского.

Бернат, смутившись, исчез. И вернулся, неся бутылку с водой незнакомой марки. И два стакана из ИкеА.

– Вода из облаков Тасмании. Тебе понравится.

Следующие полчаса они говорили о рассказах и принципе их отбора для сборника. И что третий и четвертый сборники были лучше. Роман? Нет, предпочитаю забеги на короткую дистанцию. Говоря, он все больше успокаивался. Ему стало стыдно за тот спектакль, который он устроил, рассказывая о своей чертовой бывшей, которую никак не мог выбросить из головы. Бернат не понимал, почему, заплатив кучу денег адвокату, он остался с пустыми руками. Эта ситуация постоянно крутится у меня в голове. Мне жаль, что я вывалил на тебя все это, но теперь ты поймешь, что писатели и артисты тоже люди.

– Я никогда в этом не сомневалась.

– Touché pour la seconde fois [144].

– Я уже сказала, что не говорю по-французски. Можешь рассказать, как рождаются твои рассказы?

Они еще долго разговаривали. Бернат рассказывал, как начал писать много лет тому назад. Без спешки. Я долго тяну, прежде чем дать «добро» книге. «Плазма» писалась три года.

– Ого!

– Да. Я написал ее очень легко. Ну… как тебе объяснить…

Молчание. Они сидели уже несколько часов, вода из облаков Тасмании давно закончилась. Ксения внимательно слушала. Какая-нибудь припозднившаяся машина временами проезжала по улице Льюрия. Дома было хорошо. Первый раз за много месяцев Бернат чувствовал себя хорошо дома – с кем-то, кто его слушал, а не критиковал, как это всю жизнь делал бедняга Адриа.

Внезапно на него навалилась усталость. Неужели это возраст? Ксения удобно устроилась в кресле из ИкеА. Она протянула руку, словно собираясь выключить диктофон, но передумала на полпути.

– Мне хотелось бы затронуть такую тему… про двойную идентичность: музыкант и писатель.

– Ты не устала?

– Устала. Но мне уже так давно не удавалось сделать интервью – такое… такое, как это.

– О, спасибо! Но можно отложить на завтра. Я…

Он понимал, что разрушает магию момента, но ничего не мог поделать. Несколько минут они сидели молча. Она убирала вещи в сумку. И оба мысленно прикидывали: настал момент двигаться дальше или нужно еще остаться в существующих рамках. Наконец Бернат сказал: мне очень жаль, что я предложил тебе только воду.

– Она была превосходна.

Как бы я хотел оказаться с тобой в кровати.

– Хочешь, продолжим завтра?

– Завтра у меня все занято. Послезавтра?

В кровати, и немедленно.

– Очень хорошо. Давай здесь?

– Договорились!

– И обговорим все, что тебе еще нужно для интервью.

– Да, обговорим.

Они замолчали. Он улыбнулся. Она тоже.

– Подожди, я вызову тебе такси.

Они стояли у тонкой черты. У нее в глазах плескалась спокойная ночь. У него – грусть невысказанных секретов. Но, несмотря ни на что, Ксения уехала на проклятом такси, которое вечно все портит. А перед этим быстро поцеловала его в щеку, где-то возле губ. Два долгих года он не улыбался…

Вторая встреча прошла легче. Ксения, не спрашивая разрешения, сняла пальто, положила диктофон на столик и спокойно ждала, пока Бернат, отойдя в другую часть квартиры с мобильным, заканчивал бесконечный разговор с кем-то… похоже, с адвокатом. Он говорил очень тихо и явно раздраженно.