Эдвард Радзинский - «А существует ли любовь?» – спрашивают пожарники (сборник)

Она торжественно:

– Я рада вашей истории… Мне кажется, если бы вы не почувствовали, зачем я вам рассказала свою, вы не решились бы поверить мне это, да?

Он подошел к ней. Она хрипло: – Ощущение… что все было… Самое нелепое, я помню… чем кончилось.

– Вы…

– Что?

– Звоните.

Она не двигается.

– Звоните, ладно?

И тут Она стремительно выбегает из квартиры, хлопнув дверью. Она взбегает на этаж выше… остановилась и набирает номер.

Звонок в его комнате.

– Да?

– Я хочу задать вопрос: сколько я у вас была? Хорошо, я сама отвечу. Я была у вас двадцать три минуты по часам… Значит, двадцать три минуты по часам и целых три рабочих смены, – засмеялась, Это окончание к моему ужасному рассказу.

– Не понял.

– Это хорошо. И все-таки вы много сегодня поняли. Учтите: была только одна… одна возможность, чтобы все продолжалось… Человек стоял в дверях, умирая от страха. Все висело на волоске. Но вы сказали одну… единственно возможную фразу: «Звоните» – и все стало на свои места.

Гудки в трубке. И вновь звонок телефона.

– Алло!

– Потому что все другие фразы… означали бы, что вы – не вы… и мне снова назад – в пространство! Я благодарна вам за это.

Гудки в трубке.

Наступил вечер. В комнате Матери. В комнату входит Подруга с огурцами в тарелке. Мать и Подруга ложатся на тахту и накладывают огурцы на лица.

– Вообще свинство. Ко мне никто не приходит… чтобы она могла готовиться к экзаменам… А ее каждый день с утра корова языком слизнула.

– Сдаст. А не сдаст – ей семнадцать. Ей все равно хорошо.

– Подожди, рассказывать я огурцы уложу как следует, – закончила укладывать огурцы, – Все! Начинай!

– Значит, пришла. Какой-то болван орет в микрофон счастливым голосом: «Товарищи после тридцати! Наконец мы собрались вместе, желаем вам приятного вечера и веселых встреч!» Сижу. Рядом за столом шесть баб, одна краше другой, возраст соответственно. Думаю, пора сматываться. И тут подходит к столу…

– Врешь!

– Да нет! Красавец, лет сорок с небольшим, элегантный, с легкой сединой. Грустный! Ну, просто капитан!.. Мои бабоньки обмерли, а он… обращается – ко мне!!! Мимо всех!!! «Разрешите вас на танец пригласить». Я быстро лезу через пять пар ног. Пока лезла, увидела лица остальных… получила такое количество отрицательной психоэнергии – хоть в отпуск! Как я доползла до конца стола – не знаю. И говорю ему небрежно: «Ха!» И будто нехотя, с твоей ленцой иду с ним танцевать.

– Ну! Ну?!

– И вот тогда я испытала, что такое быть повелительницей! Что такое быть – тобой! Вот я во сне летала и правила машиной! Абсолютно то же ощущение! Начинает он со мной танцевать… Ну, танцуй…

Они обе складывают огурцы в тарелку. Мать включает магнитофон в ее комнате. Подруга готовится к танцу; кладет руки на талию матери, но в это время стук двери – входит Она.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

– Ты собираешься проваливаться в институт, двоечница?

Она, ни слова не отвечая, молча проходит к себе.

Мать вслед:

– Чтобы сейчас же сидела за учебниками.

Она молча входит в свою комнату. Выключает музыку… Тишина.

Подруга вопросительно смотрит на мать.

– Бог с ней …

Обе укладываются на тахту.

– Продолжай рассказывать. Только не так смешно, а то у меня огурцы колышутся. Подожди, я все-таки их переложу.

Она в своей комнате. Легла на кровать, включила магнитофон – на запись.

Она:

– Письмо второе, которое излагает все, что было до сегодняшней встречи… «На следующий день, после того как я увидела вас впервые, я позвонила вам. Но телефон молчал. Шел дождь. Она меня не пускала. Но я бросилась в дождь. Я примчалась к вашему дому, дом стоял на месте, дом был реальностью… На вашем этаже за лифтом я позвонила снова, но никто не ответил. Я звонила бесконечно, но телефон молчал. Я поднялась этажом выше и просидела там на подоконнике до вечера. Я боялась, что с вами что-то случилось. В одиннадцать я уехала домой. На следующий день все повторилось. Три дня по целой рабочей смене я провела на вашем подоконнике, чтобы увидеть вас на двадцать три минуты. За это время я успела полюбить ваш подоконник. Он выходит на юг, там всегда солнце, там можно читать книги, писать и иногда звонить вам. Когда мне становилось особенно хорошо, я звонила вам – просто так, от восторга… Зачем я приезжала? Мне, собственно, от вас ничего не нужно было. Лишь увидеть! И когда я увидела вас, я тотчас спокойная ехала домой… Именно спокойная – потому что я знала: с моим человеком все в порядке. Он есть. Я не выдумала его, как все иное! Мне не интересно, как вас называют другие. Я сама придумала вам имя. Это строфа: «Кто и откуда, милое чудо». Милое чудо, здравствуйте! Милое чудо!..