Келли Тейлор - Небеса подождут

Радость от того, что я выполнила задание, сразу исчезла. Я почувствовала себя проколотым воздушным шариком.

— Если я выберу чистилище, — проговорила я негромко, помня о том, что мужчины в сером, сидящие по обе стороны от меня, внимательно слушают каждое мое слово, — мне нужно будет отправиться туда немедленно или у меня будет немного времени?

— Времени?

— Чтобы кое с кем попрощаться.

— Люси, — сказал Боб, сразу перейдя на официальный тон, — тебе по-прежнему строго воспрещается разговаривать или пытаться любыми иными способами наладить общение с любым из тех людей, с кем ты была знакома при жизни, как о том сказано в руководстве, статья номер…

— Я знаю, — прервала я его. — Я все это знаю, Боб. И я не собираюсь ни с кем общаться. Я просто хочу в последний раз посмотреть на некоторых людей и попрощаться с ними. Молча, — добавила я, не дав Бобу возразить.

— Если ты все же предпримешь попытку общения, — предупредил Боб, — ты будешь остановлена.

— Я не стану ни с кем говорить, обещаю. Пожалуйста, Боб. Пожалуйста, дайте мне немного времени на прощание. Мне не так легко было принять решение.

— И каково же твое решение?

— Чистилище, а потом рай.

— Тебе дается время на прощание до ближайшей полуночи. Если ты нарушишь какую-либо из статей руководства или не сумеешь вернуться в Дом потенциальных призраков до полуночи, ты будешь осуждена и доставлена в чистилище под охраной.

— Я это понимаю.

— Люси, — серьезно и немного печально проговорил Боб, — у тебя есть последний шанс передумать. Если ты хочешь стать призраком, ты должна сказать мне об этом сейчас. Твой ответ на мой вопрос будет словно бы высечен на камне и останется неизменным. Каков же он будет? Призрак или рай?

«Призрак, — подсказывало мне сердце. — Стань призраком. Откажешься — больше никогда не увидишь Дэна. Тебе придется ждать долгие годы, прежде чем это произойдет вновь. А когда он окажется в раю, его сердце будет принадлежать Анне, а не тебе».

«Рай, — говорил мне разум. — Люси, ты должна отправиться в рай. Ты должна поступить так, как будет лучше для Дэна. Если ты любишь его, ты должна отпустить его, чтобы он мог снова найти счастье. Такова истинная любовь — желать счастья другому прежде, чем себе».

Я сделала глубокий вдох.

— Я выбираю рай, Боб, — сказала я.

Я еще долго сидела на скамейке после того, как мужчины в сером забрали у меня мобильник и ушли по мосту на другой берег Темзы. Над Лондоном медленно садилось солнце. В сумерках загорелось множество огней. По всему городу люди покидали свои рабочие места и расходились по барам, клубам и ресторанам. Мне всегда нравился вечерний Лондон. Невозможно было предугадать, какие тебе предстоят приключения, с кем тебе суждена встреча. Я смотрела на город, который так долго был мне домом, и прощалась с прожитой жизнью. Я больше никогда не проснусь холодным утром, свернувшись калачиком под теплым одеялом. Больше не будет жарких летних вечеров. Я никогда не пройдусь босиком по воде на берегу моря в первый день отпуска, и не буду танцевать голая в кухне, и не заною во всю глотку, и не почувствую, как тает на языке шоколад. Больше не будет походов по магазинам, чтения, кино, дней рождения. Я больше никогда не повешу электрическую гирлянду на рождественскую елку и не увижу, как осыпаются иголки, когда я буду класть под елку подарки. Я обхватила себя руками и стала думать обо всех, кого любила в жизни. Я вспоминала поцелуи, смех, споры, шутки, хохот. Я впитывала пейзаж, представший перед моими глазами, понимая, что все это я больше никогда не увижу, ничего этого больше не переживу, и я безмолвно попрощалась с моим Лондоном.

В странно умиротворенном настроении я встала со скамейки и пошла по набережной. Рядом тихо текла Темза. Мне осталось попрощаться с одним человеком, а потом я уйду. Навсегда.

В доме номер тридцать три по Уайт-стрит горел свет. Я села на низкий кирпичный заборчик на противоположной стороне улицы и стала смотреть на окна. Шторы были раздвинуты, и мне хорошо была вида фигура Дэна, лежавшего на диване. Его голова покоилась на моей любимой подушке, а в руке он держал банку светлого пива. Я не могла судить, спит он или нет, но лежал он неподвижно. Я порадовалась тому, что в пятницу вечером он дома, а не в баре и, что того хуже, не в гостях у Анны. Что-то правильное было в том, что происходило сейчас. В мой последний вечер в мире живых мы с ним были вдвоем, хотя нас и разделяла улица. Может быть, какой-то инстинкт подсказал Дэну, что я приду с ним попрощаться.