Яшар Кемаль - Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

— Кочевые племена спускались в Чукурову лишь зимой, — бывало, говорил Исмаил-ага, попивая кофе. — Летом равнина была совершенно пуста, даже мухи не сыщешь. Только трава по колено.

Османский падишах упорно добивался, чтобы кочевые племена осели в Чукурове. Тогда бы он мог брать с них налог, рекрутировать аскеров. Племена, однако, упорно сопротивлялись. Много раз они громили войска, посланные на их покорение. А падишах не отступался. И вот началось восстание Козаноглу. Падишах беспощадно его подавил. Кочевников согнали в Чукурову. В горах расставили караульных, чтобы племена не могли вернуться в свои родные места. Люди тысячами гибли от лихорадки. Но не прекращали сопротивления.

— Неопытными были кочевники, — сетовал Исмаил-ага. — Да и Козаноглу свалял дурака. Разумно ли было сражаться с османцами на открытой равнине? Ведь они все на арабских скакунах. Надо было уходить от них в горы, куда на конях не пробраться. Там-то и всыпали бы османцам как следует. Ах, Козаноглу, свалял ты дурака. Вот мы и стали рабами османцев.

Сражаясь на равнине, племена были обречены на поражение. В конце концов им пришлось сдаться. Афшаров согнали в Бозок. «Что стало с афшарами, которые держали Чукурову на замке?» — риторически вопрошал мятежный поэт Дадалоглу.

Миновали годы. Воспользовавшись слабостью падишахской власти, кочевники снова ушли в горы. Но всецело порвать с жаркой землей Чукуровы они уже не могли. Там, внизу, остались построенные ими деревни. Кочевники уже отведали вкус крестьянского труда. Многие возвратились в Чукурову. Там и осели, как привыкли — племенами. В годы первой мировой войны началась «хлопковая» горячка. Выращивать хлопок — дело выгодное, прибыльное. Вот тогда-то племена и обосновались окончательно на равнине. Начались земельные споры. Ради расширения посевных земель вырубали рощи, осушали болота.

И все-таки кое-какие племена остались в горах. Прежде всего — айдынские юрюки. Эти сохраняли свои обычаи очень долго. Но в конце концов им пришлось туго. Не осталось ни пяди свободной земли. Не только кочевать — жить негде. Воинственное когда-то племя, которое так и не покорилось падишаху, прихотливой волей судьбы было поставлено на колени. Требовалось хоть немного земли, чтобы построить дома. У самого подножия Анаварзы, на осушенных болотах Агчасаза, правительство отвело юрюкам место под две деревни. Они обосновались там так прочно, как будто земледелие — их потомственное занятие. Они понимают язык земли не хуже, чем некогда понимали язык овец и коз. Но где те, что гордо провозглашали: «Пусть падишах издает свои фирманы, все равно горы наши!»? Куда унес их ветер времени?

В Чукурове до сих пор поют песню о Козаноглу. Эта старинная песня наполнена горечью поражения:

Грохочут трактора. Разносится жаркий запах бензина. И звучит песня о Козаноглу. Нынешние безземельные крестьяне рады бы отдать жизнь за надел — пусть крохотный. А их деды даже не смотрели на землю. Их посадили на нее насильно. «Ах, какими глупцами были наши деды! — вздыхают бедняки. — Земля дороже золота». Их положение и впрямь отчаянное.

Между Средиземным морем и Торосскими горами тянется равнина, где можно получить неслыханный урожай пшеницы. Пшеница стоит такой плотной стеною, что, кажется, и тигру сквозь нее не продраться. Вот только в этом году из-за избытка дождей пришлось скосить ее на корм. Такова она, благословенная Чукурова.

Механизация нашего сельского хозяйства началась с района Аданы. Еще до появления первых тракторов чукуровские хлопкоробы применяли паровые машины.

Как-то раз в начале весны я бродил по ферме Кузуджуоглу, что находится вблизи деревни Каярлы. Выстроившись в длинный ряд, поденщики мотыжили хлопковое поле. Далеко разносилась их как бы опаленная жарой песня.

Увидев два огромных котла, я спросил у Нури-эфенди, который уже лет тридцать работает управляющим этой фермой:

— Что это?

— Котлы, — ответил он.

— Какие еще котлы? — удивился я.

— От паровых машин. Когда-то ими вспахивали поле.

— Каким образом?