Эфраим Севела - «Тойота Королла»

— Возьми на дорогу, — заморгал он покрасневшими веками. — Мне это уже ни к чему. Похороны оплачены вперед.

Он дал понять без слов, что на следующую встречу с внучкой не рассчитывает и похоронят его в ее отсутствие.

Мы приехали к нему утром, и всю дорогу радио с тревогой сообщало, что к Нью-Йорку движется с юга, из бассейна Карибского моря, со скоростью до ста миль в час ураган «Пегги». Он достигнет Нью-Йорка за полночь и пройдет по его северо-западной части и Лонг-Айленду. Предполагаются разрушения, а возможно, и жертвы. Население города и пригородов предупреждалось об опасности, и диктор радио монотонно перечислял номера телефонов, по которым следует обращаться в экстренных случаях за помощью.

Утром ураган еще был далеко на юге, где-то у берегов Джорджии, в основном отыгрываясь на кораблях в океане. Но вчера он успел накуролесить на Багамских островах и даже зацепил краем Флориду. В Майами, в Форт Лодердейле и в Вест Палм-биче ущерб был значителен и исчислялся в сотнях миллионов долларов.

Еще радио таинственно сообщало, что барометр неумолимо падает и быстрая, перемена атмосферного давления уже начинает ощущаться людьми преклонного возраста, а также больными, страдающими сердечными недугами.

На дедушке Соле перепад в атмосферном давлении внешне никак не сказался. Он был, как всегда, подвижен и многоречив. И бурно проявлял радость по поводу приезда внучки. Но другие обитатели этого дома уже лежали пластом в кроватях, задыхаясь и ловя воздух пустыми, без искусственных челюстей ртами. Коридоры были необычно пустынны, и по ним лишь шмыгали озабоченные негритянки в белых халатах, распахивая то одну, то другую дверь. Остро пахло лекарствами.

В большом зале с десятками столов, за каждым из которых обычно завтракали по четыре человека, теперь можно было насчитать в разных концах не больше дюжины еще способных передвигаться стариков. Вернее, старух. Они крепче и живучей стариков. Из мужчин в столовой сиял серебристым пушком вокруг розового темени один лишь дедушка Сол. Если не считать седогривого Альберта Эйнштейна, из рамы на стене взиравшего своими печальными глазами на непривычно пустой обеденный зал.

Черная официантка в распираемом от жира белом одеянии, не скупясь, завалила стол едой — кухня не знала, куда девать заготовленные блюда. Майра и дедушка ели с аппетитом. Дед и с набитым ртом не умолкал.

— Представляешь, что будет в Нью-Йорке? В кои веки и сюда добрался ураган. Сколько я здесь живу, это, кажется, первый раз. В других штатах — обычное явление. В Техасе, Оклахоме, Луизиане… То ураган, то смерчи, то наводнение. Но чтоб в Нью-Йорке? Конец света! Здесь столько стариков! Столько сердечников! Крематории захлебнутся от работы! Вот уж нагреют руки все эти похоронные бюро, все эти могильщики! Не управятся! Хоть и сверхурочно будут работать. Покойники пойдут навалом! Что я говорю, пойдут? Уже пошли.

Он наклонился к ее уху и, понизив голос, сообщил конфиденциально.

— У нас за ночь шестеро сыграли в ящик. В одну ночь! Рекорд! А что будет следующей ночью? Когда ураган собственной персоной явится в Нью-Йорк и потребует новой пищи…

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Майра.

— Меня ничто не берет! — хорохорился дед. — Вот увидишь! Хотя ты ничего не увидишь! Ты улетаешь в Европу! Все здесь вымрут, а я останусь. Один буду в столовой! И еще он, Альберт Эйнштейн. Вот поживу! Без злых языков! Без косых взглядов! Как барин! И вся обслуга, чтоб не сократили штат, будет за мной ухаживать, как мать за единственным, ненаглядным ребенком. Мне будут в рот глядеть, а я буду капризничать. То мне не нравится… и это…

— Будет тебе, — мягко прервала его Майра и положила ладонь на его сухую руку с круто вздувшимися жилам и. — Лекарства принимаешь… для профилактики?

— Чего-то глотал. Какую-то гадость. Ночью всех обносили. Как в лазарете. Не беспокойся… Я переживу ураган. Над моей головой за долгую жизнь столько бурь пронеслось… политических… финансовых. Я закалился.

Что мне какой-то жалкий ураганишко по кличке «Пегги»! Пегги! Тоже мне! Подумаешь!

Он смешно передернул плечами и закатил глаза, как делал всегда, когда иронизировал над чем-то.

— Дедушка, а не кажется тебе, что ураган этот имеет еще и символическое значение?

— Символическое? Хорошенькое дело! Сносит дома, ломает деревья, душит людей. Какой же это символ? Это самое настоящее бедствие! Совершенно откровенное! Без всяких символов!

— Я имею другое в виду. Все эти ураганы зарождаются на юге, в Карибском море. Там родина ураганов, и оттуда они устремляются на север.