Сергей Козлов - Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ

Здесь Галла «нехило торкнуло». Он вспомнил, что он — не кто-нибудь, а орел-десантник, спецназовец. Потому он собрался бежать из застенков. Для этого решил сигануть в окно, но окна были маленькие, а рамы крепкие. Во всяком случае, крепче офицерской головы.

Менты, опасаясь, что лейтенант так и вовсе себя убьет, решили связать его. Чтобы не простудился, положили на матрац. Но не тут-то было. Придя в себя, Галкин осознал себя во вражеском плену. Врагов он был готов рвать зубами. А поскольку дотянуться мог только до края матраца, он рвал его в бессильной злобе и рычал: «Врешь, не возьмешь!», выплевывая вырванную вату.

Утро вечера мудренее. Наконец все прояснилось. Но… теперь был нанесен материальный ущерб «родной милиции». Парень Галл был молодой и здоровый, а потому успел, до того как силы его оставили, отъесть около четверти матраца. Позвонили в роту старшине, чтобы принес другой. Вот за этим занятием я и встретил прапорщика Прутика.

Прибывший Галкин ходил, опустив глаза, боясь возмездия. Но я, вспоминая свои лейтенантские годы, только посмеялся и приказал принести в роту новый матрац. Что и было сделано. А через пару месяцев лейтенант Галкин убыл в Афганистан исполнять интернациональный долг. И говорят, делал это неплохо.

Служил в десятой роте Крымской бригады командир группы Саня Асламов. Прибыл он к нам из пехоты, окончив незадолго до этого Благовещенское общевойсковое училище. Парень он был неплохой, неглупый, но и выпить совсем не дурак. Причем последнее превалировало.

Случай, который я описываю, имеет отношение уже к тому печальному периоду, когда началось деление Вооруженных сил СССР. Офицеры, по несколько человек в месяц, подавали рапорта на увольнение из армии. Дисциплина в среде офицеров упала, даже более чем в среде солдат и сержантов. Не отличаясь и ранее трезвым образом жизни, Саня откровенно бухал. Как-то, выдвигаясь в общественном транспорте на работу, в состоянии сильной алкогольной абстиненции он терзался единственной мыслью, где поправить голову. Несмотря на то что Союза уже не было, алкогольных напитков в свободной продаже также еще не появилось. Оставалось ждать, когда откроется кафе «Ассоль», где подавали пиво. Но сил терпеть уже почти не было. «Отец Кондратий» обнимал все крепче. Ему помогали пассажиры в час пик. Сердце билось через раз, и холодный, противный, липкий пот заливал испариной лоб.

Автобус наконец достиг конечного пункта, и Саня, вывалившись из его чрева, с жадностью хлебнул свежего воздуха. Круги перед глазами прошли, но возник мираж. Саня даже подумал, что началась белая горячка. Прямо по ходу движения, метрах в ста, стояла стопка ящиков. Ящиков с пивом!!! Вид этого был настолько нереален, что Саня зажмурился.

Однако, когда открыл глаза, ни ящики, ни тетка в грязном белом халате, торговавшая пивом, никуда не делись. Обычное опасение, что вдруг мне не достанется, слабо дернулось и затухло. К тетке подходили по одному, брали бутылку и пропадали. Очереди, по сути, не было. Не спеша и даже торжественно Саня подошел к продавщице. Мираж не рассеялся.

Саня недоверчиво спросил:

— Пиво?

Продавщица зябко поежилась и недовольно буркнула:

— Не кефир же! Сам не видишь?

Осознав, что он спасен, Асламов снял фуражку и, кланяясь, произнес:

— Люди в белых халатах! Низко вам поклониться хочу!

Эта история, несмотря на всю ее кажущуюся нереальность, действительно произошла в 10-й бригаде спецназначения в 1991 году. Первым рассказал мне об этих событиях сержант Карасев, служивший в моем отряде в роте связи. Парень весьма толковый, образованный и уважаемый, он был лучшим радистом бригады. Да и на Вооруженных силах за год до этого занял второе место. Поэтому я и прислушался к его рассказу.

— Товарищ майор, Вы слышали, в бригаде нечистая завелась? — спросил меня как-то Саня.

— Саша! Ты вроде бы взрослый мальчик, а во всякие сказки веришь, — отмахнулся я.

— Да точно! Вы что, ничего не знаете? — настаивал Карасев. — Обратили внимание, что на всех машинах автороты теперь иконки в кабинах?

Это была сущая правда, а, кроме того, и водители, не скрывая, носили крестики. Я-то счел это проявлением слабой требовательности со стороны командования автороты и бригады. Но оказалось, что это было официально разрешено, и чтобы избавиться от нечисти, командование вызывало из Старого Крыма священников.

А началось все с того, что в автопарке, в одном из боксов автороты солдаты стали замечать, что вроде кто-то ходит, залезает в машины, даже слышали, как хлопала дверца кабины дальней машины, но никого не видели. Сначала этому не придавали особого значения, но вскоре кто-то сказал, что это, наверное, «Барабашка» балует. В то время как раз прошла передача о том, как в комнате, где жили три девушки, завелся домовой, с которым они перестукивались и потому назвали «Барабашка». Так получилось, что имя стало нарицательным. Но советские солдаты — не девицы и перестукиваться не стали. Они начали всячески оскорблять неизвестного и вызывали выйти в чисто поле разобраться. И так они достали этого «Барабашку», что в один прекрасный или, скорее, ужасный миг гаечный ключ, лежавший на крыле машины, полетел в обидчика и ударился в стену рядом с его головой. Не упал, а именно полетел, поскольку от места, где лежал ключ, до стены было метра два. Причем ударился с такой силой, что отколол кусок известняка.