Сергей Козлов - Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ

«Завер», увидевший это произведение, заключил: «Блин, девочка с персиками!». Видимо, намекая на пышный бюст и иные округлости, украшающие женщину. Больше мне, названному Заверюхиным «внучатым племянником Сурикова», ничего не поручали до конца первого курса. На втором курсе я сознательно запорол стенгазету роты, куда меня избрали в редколлегию. После этого я спокойно учился и рисовал то, что мне хотелось и когда хотелось, иногда выполняя поручения моего взводного или ротного, когда обстоятельства вынуждали к этому.

Еще до моего поступления в училище девятая рота входила в состав третьего батальона. Кроме нее в батальоне было еще две роты — седьмая и восьмая. Это были роты десантников. Комбат, понятное дело, тоже был из крылатой гвардии. Фамилия его была Акулов. Само собой, девятая рота была пасынком в этой семье. Но и курсанты в роте были — палец в рот не клади. В результате возникло противостояние. Акулов использовал служебное положение, а курки-спецназовцы отрабатывали свои пакости, отвечая комбату. То в стенной газете вдруг появится политическая сатира, где орел-десантник поднимает на штык «Акулу империализма». Но если приглядеться, то акула-то — вылитый комбат Акулов. То на дверь его кабинета суперцементом приклеят порнофотографию, вырезанную из вражеского, чуждого нашему образу жизни, журнала. А на фото этом в цвете, из женского ануса торчит огурец, а из влагалища — банан. А чтобы не сразу отдиралось — сверху лачком. Как это удалось сделать, чтобы свидетелей не было, если кабинет комбата находился в расположении десантной роты, недалеко от тумбочки дневального, остается тайной.

А тут повадился комбат, начинавший с возрастом жирком покрываться, на зарядку на велосипеде ездить. Сразу две задачи решал. И в училище не пешком, и тренировка попутная. Приедет, у казармы поставит, а сам по этажам. Проверяет, все ли на зарядку вышли. «Сачков» отлавливает. И почему-то вечно его в девятую роту тянет, как медом здесь намазано. А утром, перед завтраком, «показательная казнь». Вывод из строя с объявлением взыскания. И знали все прекрасно, что «сачков» и в девятой, и в седьмой или восьмой — одинаково. Но утром перед строем только спецназовцы стоят. Будто хуже всех. Обидно! Но девятая рота на то и спецназ, чтобы из любого безвыходного положения найти минимум два выхода…

Недолго Акулов на своем велике катался. Выходит раз из казармы, глядь, а велосипеда-то и нет. Туда-сюда, а нет, как нет. Комбат и батальон строил и стыдил, и вознаграждение нашедшему сулил. Нет велосипеда. Как в землю канул.

И встало все на свои места. Пешком идти далеко. Стал комбат, как и раньше, на зарядку время от времени приходить. Про велосипед свой забыл уже. А тут заходит в девятую роту, а там дневальный на велосипеде по расположению катается.

Сердце у комбата екнуло. «Мой!» — кричит. И руками за руль. А дневальный с третьего курса, парень тертый.

— Да что это вы, товарищ полковник? Наш это велосипед, ротный. Мы его на свои деньги купили. Всей ротой скидывались, — и руки комбатовы от руля отцепляет.

— К-как это, не мой? — комбат от такой наглости даже заикаться начал, чего с ним в жизни не бывало.

— А не ваш! — на своем стоит дневальный. — Ваш когда пропал? Полгода назад! А этот мы три дня назад купили.

— Как же так? Он же не новый!

— А мы его с рук у знакомого парня приобрели.

Так и не отдал комбату велосипед. Наглость — второе счастье!

Полковник Митрофанов был старшим преподавателем тактико-специальной подготовки в нашем училище. В период чехословацких событий он командовал десантной ротой и стоял где-то под Брно. Но никаких из ряда вон выходящих событий там с ним не приключилось, и самым ярким его воспоминанием о том периоде было то, как он исхитрился помыть всю свою роту, используя для этого одну двухсотлитровую бочку, где-то найденную его бойцами. Бани не было.

Вообще он был очень по-хорошему неспокойный человек, с пытливым умом. Постоянно придумывал какие-то приспособления для подрыва зарядов, способы маскировки и тому подобные штуки. Но больше был знаменит не этим. До преподавания он некоторое время командовал нашей ротой. Поэтому постоянно пытался вмешиваться в нашу повседневную жизнь, считая, что нынешний комроты явно что-то делает не так. Само собой, что в результате этих действий командиры рот, которых на моем веку сменилось трое, его не жаловали. Но Митька гнул свое.