Джон Чивер - Буллет-Парк

Я снова лег, а примерно через полчаса к дому подъехала еще одна машина. Я опять спрятался на кухне. Человек по имени Митч повторил всю процедуру своего предшественника. Он поднялся по лестнице, громко взывая к Доре, и затем, чертыхнувшись, убрался. От всего этого мне стало не по себе, и наутро я убрал комнату и кухню, вытряхнул пепельницы и поехал в Нью-Йорк.

Дора говорила, что пробудет в городе два-три дня. Когда говорят «два-три дня», это обычно значит четыре. Итак, в запасе оставалось два дня. Когда по моим расчетам она должна была вернуться, я купил ящик самого дорогого виски и под вечер отправился в Бленвиль. Уже смеркалось, когда я свернул с шоссе на грунтовую дорогу. В доме горел свет. Я сперва заглянул внутрь: она сидела одна с книгой в руках, как тогда, в первый раз. Я постучался, она открыла дверь и посмотрела на меня с досадой и удивлением.

— Ну? — произнесла она. — Что же вам нужно теперь?

— Я привез вам подарок, — сказал я. — Я хотел поблагодарить вас за то, что вы любезно позволили мне провести ночь в вашем доме.

— За такую услугу нет нужды делать подарки, — сказала она. — Впрочем, я, признаться, питаю слабость к хорошему виски. Заходите, пожалуйста.

Я внес ящик в переднюю, вскрыл его и вытащил одну бутылку.

— Может, попробуем сейчас? — спросил я.

— Видите ли, я собираюсь уходить, — сказала она. — Разве что глоток. Вы очень щедры. Заходите же, я сейчас принесу лед.

Дора Эмисон, по-видимому, принадлежала к категории профессиональных пьяниц, и все ее движения были размерены и точны, как у дантиста, когда он привычным жестом отбирает инструменты перед тем, как удалить зуб. Она аккуратно расставила подле кресла на столике стаканы, ведерко со льдом, кувшин с холодной водой, пачку сигарет, пепельницу и зажигалку. Убедившись, что все это у нее под рукой, она вновь уселась в кресло. Я налил стаканы.

— Поехали, — произнесла она.

— Ваше здоровье, — сказал я.

— Вы прямо сюда из Нью-Йорка на машине? — спросила она.

— Да.

— Как сейчас дорога? — спросила она.

— На заставе туман, — сказал я. — Довольно сильный туман.

— Черт побери, — сказала она. — Мне нужно в гости в Хэйвенсвуд, а я терпеть не могу, когда на заставе туман. Ужасно не хочется ехать, но нужно, потому что Хелмзли устраивают вечер в честь одной девушки, с которой я училась в школе, и я обещала быть.

— Где вы учились? — спросил я.

— Вас это в самом деле интересует?

— Да.

— Ну, так я три года училась в Нью-Йорке: два — в Брерли, год — в женском колледже Финча. Затем два года ходила в частную школу в Долине фонтанов, год — в Кливленде, два года провела в женевской международной школе и еще год у Париоли в Риме. Потом, когда мы вернулись в Соединенные Штаты, я поступила на год в колледж Патни, а потом последние три года проучилась у Мастерса и получила аттестат.

— Ваши родители много разъезжали по свету?

— Да. Папа был дипломатом. А вы что делаете?

— Перевожу Монтале.

— Вы профессиональный переводчик?

— Нет.

— Для развлечения, стало быть?

— Надо же чем-то заниматься.

— У вас, должно быть, много денег.

— Да есть.

— Вот и у меня, слава богу, — сказала она. — Мне бы очень не хотелось очутиться без денег.

— Расскажите мне о вашем браке, — спросил я. Иные решат, наверное, что я задал бестактный вопрос. На это я могу только сказать, что мне еще ни разу не довелось встретить разведенного супруга или супругу, которые бы не ухватились за возможность поговорить о своем неудачном браке.

— Это дурацкая история, сказала она, — и длилась она восемь лет. Он пил, обвинял меня в том, что у меня романы на стороне, писал анонимные письма моим знакомым, называя меня чуть ли не потаскухой. Я от него откупилась, ничего иного нельзя было придумать, бросила ему уйму денег и отправилась в Рено. Месяц назад я вернулась. Пожалуй, я выпью еще глоток, — сказала она в заключение, — только сперва схожу в сортир.

Я наполнил ее стакан. Мы уже почти прикончили первую бутылку. Когда она вернулась из уборной, она нисколько не шаталась, напротив, походка ее сделалась изящнее и увереннее. Я встал и обнял ее, но она меня отпихнула — безгневно, впрочем, — и сказала:

— Не надо, пожалуйста, не надо. Я сегодня не в настроении. У меня было жуткое состояние весь день, ваше виски мне немного помогло, но все равно я не в настроении. Расскажите лучше о себе.

— Я незаконнорожденный, — сказал я.

— Правда? Я никогда не встречала незаконнорожденных. Как такой человек себя чувствует, интересно?