Олег Врайтов - Записки фельдшера

Наступила тишина, прерываемая гудением лампы и трелями разошедшегося в недрах ЦСО сверчка. Мы молчали.

— Люди хотят жить, — медленно произнес Чебурашка. — Люди ничего не делают для этого. Люди хотят быть спасенными. Люди презирают и истребляют своих спасателей. Люди говорят о ценности жизни словами. Люди растаптывают эту ценность действиями. Какое будущее у вас, люди?

Я пожал плечами. Вопрос не ко мне, правда?

— Правда, — ответил на мою мысль пришелец. — Я благодарю вас за разговор, доктор. И… искренне надеюсь, что наша встреча когда-нибудь состоится еще, и тема беседы будет не столь болезненной ни для вас, ни для меня. Прощайте.

Он легко поднялся и направился к выходу из кабинета.

— Послушайте, — обратился я вслед уходящей спине. Чебурашка обернулся, вопросительно изгибая брови. — А почему бы вам не забрать того бродягу? Ну, не знаю… в качестве экспоната хотя бы. Думаю, для него все равно это будет лучше, чем замерзать на лавке.

Мой ночной гость печально улыбнулся.

— Я не вправе. Как и вы, я раб своей системы и не могу пойти на нарушение ее правил. Даже если бы очень хотел. Всего вам хорошего.

Он замолк, махнул мне рукой, звякнув своей цепочкой, и исчез дверью.

— Раб системы, — угрюмо буркнул я, доставая карту вызова. — Как же… Демагог хренов!

Карта писалась туго, несмотря на то, что липовую документацию писать я был обучен — жизнь заставила. Разговор с пришельцем, откуда бы он ни был, не шел из головы. Не то, чтобы он меня сильно взволновал — ничего нового я не озвучил, — просто выраженные в словах мысли, да еще скомканные в одну живую тему, оказывают совершенно иное влияние. Часто, когда напомнишь себе, как все плохо, вслух, становится вообще невмоготу.

— И почему ты на мою голову свалился? — посетовал я, ставя диагноз «ОРВИ» и торопливо дописывая «Даны рекомендации» в графе «Оказанная помощь». — Попал бы на Офелию — та бы тебя послала подальше и спать пошла со спокойной совестью. А тут…

Дверь в амбулаторный кабинет со скрипом распахнулась, впуская струю морозного воздуха, плывущего по коридору. Чебурашка, как и его предшественники, заходящие к нам на огонек, не затруднил себя закрытием входной двери в приемном. Я зябко поежился, посмотрел в окно. Сквозь дрожащие тощие ветки алычи, кое-где робко набухшие почками, мерцал ночной фонарь на соседствующей с нами автостоянке. Даже он казался замерзшим. Какая же там холодина, на этой улице, если даже здесь меня до костей пробирает?

— Чтобы тебе в турбулентность попасть, — в сердцах высказался я, доставая сотовый. — Астероид словить куда-нибудь в бампер! Провокатор чертов…

После нескольких гудков трубку сняли.

— «Скорая помощь» , — ударил мне в ухо резкий голос Инны Васильевны.

— Э-э… девушка, — зажав нос и растягивая слова, прогундосил я. — Я, это… жилец дома номер шестнадцать по улице Гагарина, тут мужчине на улице плохо. Он упал и трясется, я вот видел с окна.

— Где он?

— На лавке лежит. Кажется, голова у него разбита…

— На какой лавке, адрес, ориентиры?

Я, давясь голосом, сообщил услышанное от Чебурашки.

— Бригада будет, встречайте.

Звонок оборвался. Я спрятал сотовый в чехол на поясе и начал неторопливо писать сообщение в поликлинику моего района. Вот смеху-то будет, если бы вдруг участковый врач узнал, о каком пациенте я ему сообщаю! Интересно, жители какой-нибудь там Альфы Центавра входят в его компетенцию? Ладно, пусть лучше он позвонит в дверь бабки Танской, которая взяла за обыкновение рассказывать анамнез заболевания, начиная со своего перинатального периода. В карте, по крайней мере, я указал ее адрес. Старой калоше не мешало бы напомнить, что, помимо «Скорой», существуют еще другие звенья здравоохранения, в которые нужно обращаться с «голова болит» и «бок немеет».

— НА ВЫЗОВ БРИГАДЕ ВОСЕМЬ, ВОСЬМОЙ, ФЕЛЬДШЕР МИРОШИН! — грянуло по коридору.

Ну, разумеется! Если вызов уличный и «бомжицкий», то это мой. Я даже не колебался, набирая «03», — знал, что кроме меня, никого туда не отправят. Хихикнув в кулак, я сделал максимально недовольное лицо и профессионально-усталой походкой направился из амбулаторного к диспетчерской.

Белый прямоугольник карты вызова уже дожидался меня, засунутый за оргстекло окошка, отделявшего диспетчерскую от коридора.

— Черт с ним, — бормотал я тихо, чтобы не услышала Инна. — В конце концов, напишу ему гипотермию да отволоку в «тройку». Там Дина в приемном сегодня, положит куда-нибудь, если попрошу…