Илья Стогoв - 13 месяцев

Сегодня над святыней выстроен огромный… действительно огромный Лореттанский собор. В глубине собора стоит мраморный саркофаг, выточенный из целой скалы. Каждый сантиметр саркофага украшен резьбой. Внутри саркофага стоит сам бедный и закопченный домик.

Перед собором расположена площадь с фонтаном и несколько каменных домов. Собственно, это и есть весь город. Самый большой дом на площади — это старинный… действительно очень старинный салезианский монастырь, при котором есть гостиница для паломников. В гостиницу меня и поселили.

По утрам я люблю пить кофе. Несколько больших чашек крепкого и сладкого кофе. Без этого чувствую себя больным.

Я пью кофе, долго курю первую сигарету, пью еще кофе, и только после этого день начинается по-настоящему. Приняв душ и выйдя из своего монастыря, я пошел искать полагающиеся граммы кофеина.

Как оказалось, в Лоретте имеется всего два бара . Один располагался напротив главной лореттанской базилики, а второй — чуть за углом. В десять утра оба они были закрыты.

Перед одним заведением в креслице дремал пузатый хозяин.

— Синьор! Синьор! Do you speak English? Кофе, синьор! Плиз!

Синьор продолжал дремать. Когда слушать мои завывания ему надоело, он просто ушел внутрь помещения. Кофе он мне так и не продал.

Я обошел весь город. Работающих баров не было. Я всерьез обдумывал, что скажут прохожие итальянцы, если я попрошусь попить кофе к ним домой. Мир был хмур и единственным способом заставить его улыбаться была чашка кофе, но в Лоретте не было чашек с кофе, и мир хмурился все сильнее.

Я вернулся к монастырю. За рукав поймал проходившую монашку в сером платочке. На пальцах объяснил ей свой вопрос.

— Бабене! Кофе? Си! Бабене!

Она махнула рукой. Мы спустились в неглубокий подвальчик. Там располагалась монастырская столовая. Сводчатые потолки. Столы с деревянными столешницами.

Понажимав кнопки на кофеварке, монашка выдала мне чашечку эспрессо. Чашечка была такого размера, что в нее вряд ли удалось бы запихать даже большой палец ноги. Я выпил кофе залпом и попросил еще. Монашка замахала руками: «Хватит!» — и отправила меня на улицу.

Днем священник, с которым я приехал, объяснил мне, что завтракать в Италии не принято. То есть вообще. Первый прием пищи — сразу обед.

Обед начался около трех. Он меня поразил даже больше, чем то, что по утрам здесь никто не пьет кофе.

Сперва на стол выставили килограмм пасты (макарон). Потом — еще один килограмм пасты (тоже макарон, но другого цвета). Потом — килограммовый кусок мяса с картошкой фри. Из напитков на столе имелось шесть полуторалитровых бутылок молодого вина .

Мои соседи по столу съели все, что им принесли, и до капли допили вино. После этого они немного покурили и вернулись к работе. Все-таки странный народ — итальянцы.

Вообще-то такие конгрессы устраиваются, чтобы молодежь лучше узнала друг друга. Подружилась. Наладила личные связи. Если у тебя есть проблема, просто посмотри, как ее решает сосед, и, может быть, тебе станет проще.

На конгрессе были представлены делегации всех экс-советских республик. Украинцы общаться со мной просто отказались. Я пытался им улыбаться и что-то говорил, а они смотрели сквозь меня и не понимали: чей это голос раздается в полной пустоте?

Из Прибалтики приехала целая толпа народу. Парень-литовец угостил меня лимонадом. Он сидел за столом напротив меня со скорбным лицом, смешно коверкал русские слова, и я видел, что для него беседа с русским является подвигом милосердия. Как для средневековых святых — перебинтовать прокаженного.

С восточными европейцами, типа чехов или болгар, болтать не хотелось мне. В результате единственным, с кем я общался, был парень из Грузии по имени Заза и с фамилией, состоящей из двадцати трех слогов, последними из которых были «-швили».

Каждый делегат носил на груди бэдж с фамилией и названием страны, из которой приехал. У одной девушки на бэдже я разглядел надпись BELORUSSIA.

— О! Привет! Ты из Белоруссии?

Молчание.

— Здорово, что ты из Белоруссии. А я — русский. Из Петербурга.

Молчание.

— Как-то я был в Белоруссии. А ты в Петербурге была?

Молчание.

Я перестал улыбаться:

— В чем проблема?

— I don't understand. Would you be so kind to speak in any human language?

Мне захотелось ударить девушку по очкастому лицу. Но я просто покраснел и отошел.

Заза только рассмеялся:

— Не грузись! Тут еще и не такое было! За день до твоего приезда в Лоретто приезжал Папа. Организаторы конгресса предложили югославской делегации продемонстрировать Папе, что идущая у них война все-таки не до конца их всех разделила. Нужно было выйти к алтарю и пожать друг другу руки. Просто пожать и все.