Алек Стюарт - Жизнь — это судьба

— Безусловно, — твердо заявил священник и продолжал говорить, заставляя меня мучиться угрызениями совести, пока мы не подкатили к главному входу Маули.

В тот момент, когда я пожелала ему спокойной ночи, в небо взвились многочисленные ракеты и рассыпались ослепительным дождем ярких звездочек над крышами Шиллонга.

— День победы над Японией, — тихо проговорил патер. — Слава Богу.

Через три дня воздушной почтой пришло письмо от Коннора. По штемпелю на марке я определила, что оно проделало весь путь довольно быстро.

Анжела, которая обычно доставляла почту, отдавая письмо, взглянула на меня и, подшучивая, проговорила:

— Вики, дорогая, уж не влюбилась ли ты, чего доброго, в Австралии? Обыкновенное письмо, а у тебя такой вид, будто кто-то умер и оставил тебе огромное состояние!

Я рассмеялась, а она добавила:

— Мне кажется, ты еще не удосужилась посмотреть последние приказы. А я вот не поленилась специально сходить за ними, когда брала почту.

— Разве это так уж необходимо? Неужели ты не можешь просто передать на словах то, что мне непременно следует знать? — сказала я, желая как можно быстрее избавиться от нее.

— В них не содержится ничего особенного, идет лишь речь о твоем повышений, — ответила Анжела сухо, — и о твоем переводе в Рангун. Но если, дорогая, тебя это не интересует, то прошу извинить, что я совсем некстати упомянула об этом.

Я прочитала оба приказа, с трудом усваивая их смысл. В первом из них говорилось о производстве меня в лейтенанты, а во втором — о моем назначении на должность начальника специального магазина при транзитном лагере бывших военнопленных и интернированных в Инсайте, близ Рангуна.

— Ты должна выехать уже завтра, — поторопилась добавить Анжела, — вместе с группой австралийских девчат. Правда, их могут на несколько дней задержать в Калькутте, но ты полетишь прямо к месту работы на самолете. Все уже устроено, однако тебе по прибытии необходимо явиться в управление воинскими перевозками. Ты что, не рада? — уставилась она на меня. — Такие приятные новости, и в довершение еще и письмо. Что тебе еще надо?

— Ничего, — с трудом произнесла я и, чувствуя на своей спине пристальный взгляд Анжелы, вышла в сад в поисках укромного уголка, где можно было бы без помех прочесть долгожданное письмо. Обнаружив уединенное местечко в сосновом лесу недалеко от нашего здания, я села и дрожащими пальцами вскрыла конверт. В нем оказалось два послания: от Коннора и Алана. Письмо последнего с его обратным адресом находилось в неоднократно переадресованном конверте. Коннор его не распечатал; я тоже отложила весточку от Алана в сторону и начала читать письмо от мужа. И пока я читала, мне казалось, что какая-то часть меня медленно умирает. Во всяком случае, мое сердце совершенно определенно надолго остановилось, перестало биться. Письмо было сравнительно коротким, умеренно нежным и для меня абсолютно бесполезным и бессмысленным.

Он рассказывал в легкой, игривой манере о двух вечеринках, в которых он участвовал и где ему, как видно, было очень весело, упомянул — явно преисполненный самых радужных надежд — о том, что продал серию карикатур новому ежемесячному журналу, с которым рассчитывает на постоянное сотрудничество, и сообщил, не вдаваясь в подробности, что оставил службу в министерстве. Он не спрашивал меня, как я себя чувствую, и ни словечка не написал о моем возвращении к нему.

Такое письмо, с грустью подумала я, мог написать любой мужчина какой-нибудь своей случайной знакомой, с которой увидеться вновь особого желания не испытывает. Коннор мельком поблагодарил меня за мои письма, но не соизволил ответить ни на один затронутый в них вопрос. И с растущей горечью я спрашивала себя: а потрудился ли он вообще их прочитать? Судя по содержанию присланного им письма, на этот вопрос ответить утвердительно было трудно.

Горячие, жгучие слезы застлали мне глаза. Я перевернула листок, однако слова, написанные аккуратным мужским почерком Коннора, расплывались перед моим взором. Отерев кое-как глаза по-детски тыльной стороной ладони, я все-таки заставила себя продолжить чтение.

« Вложенный конверт пришел сюда после твоего отъезда , — сообщал Коннор, — по обратному адресу я заключил, что он от твоего десантника, значит, он жив, а не убит, как ты себе вообразила. Мне подумалось, что тебе будет приятно узнать об этом. Возможно, ты захочешь связаться с ним, если он не уехал домой. Сообщенный им адрес, видимо, давно устарел — его письмо проследовало за тобой по всей Бирме, побывало в Перте и Мельбурне и, наконец, пришло сюда. Я без задержки пересылаю его тебе на всякий случай. Как ты знаешь, ничто не заставляет тебя скучать в одиночестве, Вики. Веселись и не чувствуй себя заключенной из-за меня в клетку. Должен сказать справедливости ради, что я тоже стараюсь изо всех сил разорвать цепи, которыми ты опутала меня, и, по-моему, довольно успешно, однако время покажет. По крайней мере, надежда меня не оставляет...»