Фридрих Горенштейн - Дрезденские страсти. Повесть из истории международного антисемитского движения

Когда-то Ленин очень смеялся по поводу ребячьих фантазий Герберта Уэллса, невзлюбившего бороду Маркса. Но он, очевидно, не обратил внимания на эту фразу Энгельса в «Анти-Дюринге». Впрочем, и сам Энгельс произнес ее в совершенно ином смысле, но так бывает, что ироническая шутка становится пророческим предсказанием. Дюринг действительно привез из своего похода в теорию социализма тот самый тазик для бритья, в котором практический социализм сбрил с себя все бороды социалистических пророков – и Маркса, и самого Энгельса, и даже бородку Ленина, оставив на своем лице лишь густые усы осетинского сапожника и маленькие усики австрийского официанта. Как же нам теперь быть с пророчествами Дюринга, сказанными не в шутку, а всерьез? Мы ведь ни на секунду не собираемся оспаривать данные Энгельсом характеристики образования и умственных способностей Дюринга. Дело, конечно, не в том, что Дюринг обладал пророческим даром предсказывать будущее. Дело в том, что он сам в 1876 году был частью этого будущего.

На этом, собственно, можно было бы поставить точку. Тема исчерпана. Есть, однако, еще один важный аспект этой темы, о котором нельзя не сказать. Так давно антисемит и еврей идут рядом друг с другом, что они невольно оказывают друг на друга психологическое воздействие, создавая чувство гонимости у антисемитов и чувство внутренней неполноценности у евреев. Поскольку евреи веками лишены были национальной жизни, первыми, кого они встречали за стенами своей обособленности и встречали чаще, чем других, были антисемиты. И, повторяем, они многому учились друг у друга. Антисемитам часто казалось, что они козлы отпущения, что их травят, гонят, мучают, преследуют. А евреи невзлюбили себя той любовью, которую они унаследовали от врагов своих. Поэтому, когда с конца XIX века начало разыгрываться в истории социалистическо-капиталистическое противоборство, и те и другие, то есть евреи и антисемиты, сыграли в этой драме наиболее заметную роль, принеся туда евреи – свою национальную психологию отказа от себя, а антисемиты свою кастовую психологию гонимых. В результате евреи в большинстве своем направили лучшие свои силы и лучшие таланты вне своих интересов, главным образом в диаметральный им антикапиталистический социализм. И поскольку это соединилось с национальной библейской особенностью находить себя не в коллективизме, а в индивидуализме, то они заняли в социализме ведущие места, увенчав свои усилия вне себя такой фигурой, как Карл Маркс. Видное место занимали евреи и в русской революции. Ленин пишет: «Еврейство являлось самой революционной средой в пределах черты оседлости. Оно поставляло главные кадры революционеров и несло семена социализма в более отсталые русские массы». Все это дало повод антибольшевистским, главным образом старым феодальным дворянско-черносотенным силам соединить большевизм с еврейством. Но вот что пишет Герберт Уэллс в своей книге «Россия во мгле»: «Молодые люди составляют движущую силу большевизма. Многие из них евреи. Но они борются не за интересы еврейства, а за новый мир. Большевики отнюдь не намерены продолжать традиции иудаизма. Они арестовали большую часть сионистских лидеров и запретили преподавание древнееврейского языка как «реакционного»». Слово «реакционный» Уэллс берет в кавычки. Он пишет, правда, в другом месте, что запрет иврита не одобряет, но в целом верно подчеркивает нееврейский характер еврейских большевиков. Евреи выдвинулись в лидеры и других движений. Главным ученым авторитетом прусских феодалов был крещеный еврей Шталь. Но все это разношерстное еврейское движение носило явно антиеврейский характер. Ну а антисемиты? Заимствовав у своих врагов-евреев гонимость, они организовались в тесные боевые группы по национальным признакам, но соблюдая общую антисемитскую кастовость и международные связи. Заимствованная у евреев гонимость и присущий христианам коллективизм дали свои результаты. В одном из советских очерков начала 20-х годов описан характерный случай: в день смерти Ленина дворник постучал в дверь бывшего дворянина, ныне совслужащего, и радостным шепотом сообщил: «Умер жидовский царь Ленин». Таковы были внутренние связи в антисемитском гетто. Дети дворников и дворян, вступив между собой в брак, составили то ведущее сталинское политическое сословие, которое быстро вытеснило из практического социализма тех антиеврейских евреев, о которых писал Уэллс, оставив лишь кое-кого из них на периферии социализма. Вот каковы последствия этого многовекового еврейско-антисемитского психологического сожительства. И нужны не годы, а века, чтоб эти последствия ликвидировать.