– Господа, – начала свое выступление Надежда Степановна, – при посещении мест народных выступлений во всех четырех губерниях еврейского царства нам пришлось столкнуться с большими трудностями, о которых я хочу сообщить делегатам конгресса и публике. Сотни арестов, произведенных властями, кладут печать молчания на людские рты. Люди словно забыли, отчего пороли еврейские перины и почему евреи так противны и ненавистны им. Дело в том, что власти воспользовались антиеврейскими выступлениями народа, чтоб расправиться с теми, кто им не угождает и перед ними не раболепствует. Признаюсь, мне самой пришлось покинуть пределы дорогой моей русской отчизны именно после этой поездки и открытого заявления протеста губернатору… Вот записи разговоров и впечатлений, сделанные прямо по свежим следам, – Надежда Степановна развернула клеенчатую тетрадь и прочла:
– Разговоры в народе: «Ну, Ивана схватили, несдобровать молодцу, жиды его давно недолюбливают… Петрова под арест взяли. Вспомнили, как два года назад исправнику нагрубил, Пинскому, богатому жиду, свиное ухо показал».Так власти сами рвут связи с народом и вселяют в народ недоверие к себе… Хлеб и вода в остроге, сечение гуртом, военный суд – вот чем ответили власти христианам в их борьбе с евреями… Если пройти по городу, где произошли бескровные расправы с евреями и кровавые с народными бунтовщиками, то услышишь всякое. Одни говорят: «Бесполезно разорять жидов, они убытки втрое взыщут». Другие говорят: «Разве дома еврейские виноваты? Жидов, вот кого надо бить». Третьи шутят: «Глупый мы народ, даем жидам случай новые перины шить». А есть шутники, которые говорят: «Просто совестно за наш город. Везде бьют, а у нас тихо, точно мы глупее других».
Когда я перевел эти народные слова, приведенные Надеждой Степановной, в зале раздался смех и веселые аплодисменты. Вдохновленная подобным приемом, Надежда Степановна продолжала чтение своих записок:
– Еду на извозчике. Возница со смехом указывает на один из домов с выбитыми окнами: хозяйскую дочку вместе с фортепьяной выбросили… Это гинзбурговские… Тут такая музыка шла… Ай, жги, говори… Перины пороть – дело привычное, а жидовскую фортепьяну в окно – это, скажу по совести, удовольствие… Гинзбург обманом взял у солдата закладную… – Значит, солдат и привел? – спрашиваю. – Зачем, – поясняет извозчик, – все знают, как этот дом Гинзбургу достался… А вон тот, где крыша рухнула, жиды зажигать хотели. Зуб за зуб по-жидовски, значит… Татарина-огородника дом… Жиденята у него овощи крали, он их высек, они его и спалили… – А почему же не судили еврея за поджог, – спрашиваю. – Их осудишь, – с недоверием говорит извозчик, – да и доказательств не было. – Так, может, не евреи спалили, – задаю испытывающий вопрос. – Ну как же не евреи, если ночью загорелось… С сарая загорелось… – Значит, татарин привел? – Нет, татарин уехал в свою сторону. Мы сами жидам этот грех вспомнили. Старый жид плакать. Вот смех. А ему в ухо да в ухо…
Когда Надежда Степановна закончила чтение своих записок, встал Павел Яковлевич и сказал:
– Из всех приведенных здесь фактов, господа, не следует делать вывод, что русский народ – враг царя и властей. Он выступает против тех или иных правительственных чиновников лишь там, где эти чиновники, связанные взятками с еврейскими гешефтмахерами, действуют в защиту своих антинародных интересов вместе с евреями. Но и тогда народ помнит о государе. Известен такой случай: когда толпа ворвалась в дом богатого еврея, где висел портрет покойного государя Александра II, то она стала громить лишь после того, как портрет был снят со стены и передан на хранение дворнику. К тому ж сообщения о грабежах преувеличены. Толпа громила, но не крала. Надо, однако, признаться, что бабы действительно шли за толпой и брали… Когда им активисты пытались разъяснить неправильность поведения, они отвечали: зачем зря добру пропадать… Конечно, повторяю, мы не одобряем положения, когда каждый, взяв в руки палку, становится капралом. Но войск было мало, а юнкера были заняты экзаменами. Тем не менее во время особенно, казалось, сильных беспорядков избито было не более тридцати человек, убито пять. Незначительное количество избитых и убитых объясняется тем, что евреи, благодаря своей пантофельной тайной почте и всемирному своему израильскому союзу, были заранее предупреждены и мгновенно прятались, кто в погреб, кто на чердак, кто вовсе выбирался из города. А теперь, когда все стихло, вернулись и опять запрудили улицы… Что касается еврейских детей, то они практически не пострадали. Дети с чрезвычайной осторожностью выводились и выносились из домов с помощью родителей, прежде чем имущество евреев, да и самих евреев-родителей, начинали бить и громить…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу