Сцену, затем последовавшую, описать невозможно. Конгресс был в опасности превратиться в синагогу, и тогда б милая Надежда Степановна была бы права. Всеобщее возмущение делегатов и публики мыслями и предложениями миссионера Толлора было велико. В разных концах пивного зала раздались не только возмущенные крики, но и смех. Даже Штеккер, всегда сдержанный, в этот раз проявил свой темперамент, ничуть не уступая пламенному оратору Генрици.
– Уважаемый миссионер, – заявил Штеккер, – очевидно, забыл, что находится не в церкви своей, а на международном антисемитическом конгрессе. Я же как христианин и как пастор не считаю себя вправе вне церкви своей говорить проповеди и опираться исключительно на Писание. Христианский характер тезисов ясно выставлен в их редакции и признан как делегатами, так и публикой.
Возможно, инцидент был бы на этом исчерпан, ибо Толлора, как человек умный, увидев такую всеобщую единодушную оппозицию, не стал бы настаивать на своем. Но этот чисто теологический спор на политическом конгрессе, очевидно, переполнил чашу терпения народных антисемитов-радикалов. Я увидел, как из-за груды пустых и полных пивных кружек поднялся огромного роста, хоть и сутулый, рыжеволосый человек и гневным, бешеным взглядом окинул зал.
– Это Шредер, – шепнул мне Лацарус, – делегат одного из значительнейших антисемитских форейнов – форейна сапожников.
Я не могу сказать, что Шредер заговорил, скорей он страшно закричал, размахивая, как шилом, правой рукой.
– Все ваши партии, – кричал Шредер, – от правой до левой, – продажные шлюхи, которым наплевать на интересы народа! Антисемитов и самых решительных более всего между рабочими, – воскликнул он. – Но объявляю вам, что вы их не подвинете по политическому пути, пока будете стоять на почве религии!
Второй раз подряд на этом заседании с промежутком всего в несколько минут конгресс переживал критический момент. Я видел, как правые антисемиты во главе со Штеккером собирали свои бумаги и, несмотря на уговоры Пинкерта, готовы были покинуть зал.
– Мы не можем позволить, – услышал я сердитые слова Штеккера, обращенные к Пинкерту, – чтобы буяны и атеисты оттолкнули от антисемитизма культурные слои населения.
Пока длился шум, мой добрый гений, мой гид Лацарус, по моей просьбе рассказал мне о Шредере, фигуре для меня новой.
– Шредер, – сказал он, – явление исключительное. Сапожник по ремеслу, но радикал темпераментом. Сапожники играют немаловажную роль в партии реформы именно благодаря умеренному характеру, в то время как мы, портные, составляем ее крайне левое крыло. С точки зрения новейшей психологии сапожники склонны к углублению в религиозные вопросы, тогда как мы, портные, – к решению политических вопросов революции.
Шум меж тем не утихал, и я уж начал беспокоиться, не прервется ли на этом заседание, а вместе с ним и конгресс. Но в это время я увидел, как через зал к небольшой трибуне, с которой выступали ораторы, прошел человек, которого я, да и не только я, ранее не видел на конгрессе. Очевидно, он прибыл недавно, но разразившийся спор слышал полностью, как стало ясно из дальнейшего. Это был преклонных лет, однако, еще бодрый старик гордого вида и аристократических манер.
– Прежде всего, – сказал старик, – я хотел бы представиться делегатам и публике. Барон фон Тюнген-Росбах… Прошу извинить меня также за невозможность вовремя прибыть на уважаемый конгресс, а также извинить моего друга барона фон Фехенбаха-Лауденбаха за то, что он не смог прибыть, так что я буду говорить и от его имени…
Мне с трудом удалось записать труднопроизносимые и необыкновенно длинные фамилии обоих баронов, но должен с радостью отметить, что неторопливая, аристократическая, обаятельная манера барона охладила страсти.
– Мы оба, – продолжал барон, – не могли явиться на конгресс лично, поскольку в день открытия присутствовали на многочисленном христианском митинге на чистом воздухе в Росбахе, где было положено основание «франконского крестьянского союза» (Fränkischer Bauern-Verein) для защиты и поддержания крестьянского сословия от евреев и против евреев… Я, господа, в качестве председателя этого союза прошу принять его в состав федерации антисемитских союзов и партий, объединенных нашим конгрессом, – произнес он патетически и вызвал аплодисменты.
Однако радикал Шредер, распаленный собственным выступлением, не желал сдаваться.
– Все эти крестьянские форейны, – сказал Шредер сердито, – создаются местными помещиками с плохо скрытой целью проложить вам, аристократам, дорогу в ландтаг или рейхстаг…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу