Ю Мири - Золотая лихорадка

— Братик, Коки!

Коки протянул брату ладошки, плотно сжатые, точно створки раковины, и, произнеся тихонько: «Дзи-ё, дзи-ё, дзи-ё…», раскрыл их. В то же мгновение в траву прыгнул сверчок, вроде коороги, он спрятался и запел точно с такой же высотой звука, в том же ритме, как только что Коки. Казалось, что сверчок подражал ему.

Когда они уже спускались с холма, посреди улицы Коки вытянул шею и остановился, вглядываясь в один из уголков окружённого забором обширного участка их семьи, потом он обернулся к подростку:

— Телефон, Кадзуки! Такой громкий звонок, наверное срочный!

Подросток не смог ничего расслышать, но взял брата за руку и побежал. Когда он вставил ключ и открыл дверь, оказалось, что действительно звонили. Он был уверен, что это какое-то дурное известие, и от этого чувствительность нервов в руках и ногах притупилась. Сбросив кроссовки, он схватил трубку и прижал её к уху.

— Парень, ты?

Это был Канамото. Он помолчал немного, сделав вид, что переводит дыхание. Подросток подумал, что с сестрой что-то случилось, и покрепче сжал в руке трубку.

— Бабушка из «Золотого терема» умерла.

Голос Канамото затекал в сознание подростка, медленно разливаясь в мозгу, для чего потребовалось несколько секунд.

— Умерла… Когда? — Слова липли к языку, не желая быть произнесёнными. — Я сейчас приеду.

Он положил трубку, но не сразу смог перейти к каким-то действиям. Так же, как распирает желудок проглоченная второпях пища, непереваренные мысли и чувства ворочались и толкались в его голове, подросток и сам не заметил, что грызёт ноготь на большом пальце. Неожиданно мелькнули картины похорон деда: «В футболке и шортах нельзя!» Он кинулся на второй этаж. Переодевшись в школьную форму, он перед зеркалом завязал галстук, смазал волосы муссом и пригладил их щёткой, а когда привёл в порядок свой внешний вид, открыл ящик стола и сунул в карман вынутую оттуда пачку денег.

Спустившись с лестницы, он встретился глазами с братом и завопил:

— Как ты надоел! — Но это была не злоба, а отчаяние.

Снова взбежав на второй этаж, он влетел в комнату брата, достал из шкафа белую рубашку и синие брюки, снова спустился вниз и принялся переодевать Коки.

— Бабушка умерла. Это не твоя бабушка, Коки. Умерла бабушка Сигэ. — Повторяя это, точно в бреду, он надевал на брата носки.

Когда подросток и Коки вышли из такси, стоявший перед входом в «Золотой терем» Канамото выплюнул сигарету и загасил её подошвой ботинка.

— Я из больницы — прямо сюда. С утра ведь ничего не ел. Не то чтобы какое-то предчувствие, но захотелось поесть лапши у старика. А тут говорят, что на рассвете она умерла… Пошли. — Он через силу улыбнулся, хотя по лицу было видно, что готов заплакать.

Они вошли. Сидевшие за стойкой и вокруг двух столов с пивом и сакэ хозяева соседних лавочек, проститутки и просто случайные посетители, как по команде, уставились на подростка и на Коки.

— Подожди здесь. На улицу только не выходи! — велел подросток брату.

— Я с ним побуду. А ты пойди на второй этаж, — сказал Канамото.

— Для меня она совсем незнакомая. А Кадзуки пригласили к покойнице, так что пусть он идёт поскорей. — Коки уселся у стойки на табурет из алюминиевых трубок. — Я буду всем наливать. Канамото, ты купишь вина? — Он положил руку на плечо сидящего рядом мужчины.

Канамото глазами сделал подростку знак, чтобы тот поднимался на второй этаж, а сам зашёл за стойку, вынул из холодильника бутылку пива и открыл её.

— А этот-то кто? — спросил у Канамото мужчина, которого Коки обнимал за плечи.

— Я Коки. А вас, дяденька, как зовут?

— Странный ты, паренёк. Я не тот человек, чтобы здесь представляться, ну да ладно, зови Кимурой.

Коки у каждого спросил имя. Одни стеснялись, другие изумлялись, а кто-то принялся хлопать в ладоши, и в результате все собравшиеся назвали свои имена. Коки с первого раза их запомнил и, наливая пиво, обращался к каждому гостю.

Подросток поднялся по лестнице и открыл дверь. К нему повернула лицо женщина, которая сидела и махала веером: она обмахивала не то покойную, не то сидевшего рядом старика. Разинув рот, она выставила свои кривые зубы — это была проститутка Рёко.

— Ой, да это Кадзу-тян! Пришёл? Вот бабушке-то радость, хорошо, что пришёл… — Она потянула подростка за руку, как обычно поступала со своими клиентами. — Бабуля, вот и Кадзу-тян! Кадзу-тян пришёл! Хорошо, да? Бабуля, ты поняла? Кадзу-тян! — кричала она, обращаясь к покойнице. — Давай-ка, Кадзу-тян, садись вот сюда, рядом с бабушкой… — Со слезами на глазах Рёко перевернула подушку для сиденья, чтобы подложить подростку.