Хироюки Ицуки - Капли великой реки

Однако теперь эта книга почти забыта, и я даже думал, что её не сразу отыщешь у книготорговцев. Предполагал, что, уж если пойти в Парламентскую библиотеку, там она будет, но на всякий случай решил сперва поискать в книжных магазинах. К моему большому удивлению, книгу я нашёл сразу. Я был поражён, так как смог приобрести маленькие книжки карманной серии как издательства «Иванами», так и издательства «Синтё».

В книгах всегда есть так называемые выходные данные, и на самой последней странице указано, когда вышло первое издание, когда были переиздания, когда напечатан данный тираж, кто его выпустил и прочие подробности. Заглянув туда, я узнал, что в 1927 году книга вошла в карманную серию «Библиотечка Иванами», многократно перепечатывалась и совсем недавно вышло, кажется, 88-е издание или что-то в этом роде, словом, там фигурировала огромная цифра. Получается, что с 1927 года книгу непрерывно кто-то читал и даже теперь почти ежегодно выпускаются её перепечатки.

Ну, а к изданию в карманной серии «Синтё» было написано предисловие, его автор Камэи Кацуитиро. [55] Камэи Кацуитиро (1907–1966) — литературный критик, поначалу близкий к движению пролетарской литературы и искусства, но затем заинтересовавшийся японской историей и буддизмом в интерпретации Синрана. Я узнал, что в эту серию книга была включена в 1950 году. Затем она многократно перепечатывалась и к 1997 году выдержала 79 изданий. Это меня тоже поразило.

Оказывается, игнорируемая литературными критиками пьеса «Отшельник и ученик» начиная с 1917 года и вплоть до наших дней многократно издавалась в карманных сериях «Иванами» и «Синтё», находя всё это время своих читателей! Меня очень растрогало то, что по всему Японскому архипелагу, точно подземная водяная жила, кроется в недрах целый слой людей, которые всё это время читали книгу «Отшельник и ученик».

Я ознакомился с её содержанием и был весьма заинтересован, однако подумал, что из-за большого объёма, вероятно, нелегко ставить это на сцене. Один эпизод произвёл на меня особенно сильное впечатление, и я хочу о нём здесь рассказать.

То место в книге, которое тронуло мою душу, представляет собой разговор между отшельником, то есть героем пьесы монахом Синраном, и его юным учеником по имени Юйэн. [56] Юйэн — буддийский монах, ученик Синрана, годы жизни неизвестны. Говорят, что это Юйэн собрал записки Синрана и подготовил широко известный сборник «Таннисё». В пьесе есть небольшая сцена, где Синран и Юйэн любуются пейзажем и между ними разворачивается короткий диалог. Когда я прочитал это место, в моей душе, словно сцена из кинофильма, выплыл из памяти тот самый пейзаж. Юйэн, любуясь видом, вдруг обронил, обращаясь к Синрану;

— Учитель, временами меня неудержимо охватывает чувство печали. Иногда я сам себя не помню. Вот так, как сейчас, смотрю на дорогу, по которой идут люди, и отчего-то сердце щемит, а на глазах выступают слёзы. Возможно ли такое?

Я здесь, конечно, несколько исказил оригинал, но именно в таком духе он обратился к учителю. Он спросил это, желая знать, допустимы ли такие чувства на пути духовного служения. И Синран на это ответил:

— Это хорошо, да будет так.

Это очень тёплый разговор, словно беседа друзей. Мне кажется, здесь очень хорошо показано человеческое обаяние Синрана.

— Пусть будет так, Юйэн. Это ведь хорошо. Когда чувствуешь печаль, следует печалиться. Другого ничего не остаётся.

Когда Синран так ответил, Юйэн задал ему ещё один вопрос:

— Но тогда, может быть, и у такого человека, как вы, учитель, выпадают минуты, когда подступает печаль?

Он хотел знать, неужели и такой незаурядный человек, как укрепившийся в вере учитель Синран, порой пребывает в печали? На это Синран ответил приблизительно следующим образом (здесь только смысл, а слова я передаю неточно, позволяю себе кое-что добавить, чтобы стало понятнее):

— Мне тоже грустно. Кажется, всю мою жизнь я был грустен. Поэтому твоя печаль, Юйэн, не совсем схожа с той, бремя которой всю жизнь несу я. То, что ощущаешь как печаль ты, Юйэн, со временем пройдёт, такую печаль могут излечить обстоятельства. Но то, что гнетёт меня, словно до мозга костей пропитало моё тело, — это тяжкая глубокая скорбь. К тому же, мне кажется, я пронёс это чувство через всю мою жизнь.

Вот так приблизительно ответил Синран на вопрос Юйэна, и говорил он не как учитель с учеником, а беседовал, словно с младшим другом. И ещё он сказал: