Владимир Лорченков: Возвращение в Афродисиас

В нашей дыре разговор по душам входит в сумму оплаты любой услуги. Да и услуг здесь нет! Они оказывают вам одолжение, все: таксисты, парикмахеры, сантехники, официанты, политики, чиновники, проститутки. Все они словно бы дарят тебе помощь! А что немного денег перекочует в их карманы из твоих… так это мелочь, пустяк, дружеская услуга, ничего не значит! Соответственно, никто и никогда не несет здесь ответственности за то, что делает. Наверное, поэтому я и нашел себе работу в Турции, обреченно подумал я. Турки ведь точно такие же. Куда ни кинь, всюду клин, вспоминал я русские пословицы и поговорки, книжицей которых запасся на время поездки, чтобы сделать текст для туристического агентства более живым и ярким. Их не устраивало больше — «на золотом песке райского пляжа, где ваши заветные желания медленно бьются о песок в ритме сальсы, подпевая волнам…». Они желали чего‑то экзотического, необычного, Этакого. Проще говоря, хотели три‑четыре раза отвергнуть результаты моей работы, перед тем, как принять окончательный вариант, обреченно понимал я. Который — вариант — будет представлять собой «на золотом песке райского пляжа, где ваши заветные желания медленно бьются о песок в ритме сальсы, подпевая волнам…». И спросить за это будет не с кого. Никто ни за что не отвечает в этом городе, в этой стране, в этом мире. Особенно — в этом мире. Таксист не оказался исключением. Он ехал на скорости 200 км в час, при этом безбожного опаздывая и плутая — в городе на миллион жителей! — вез в шикарном «Мерседесе», но с гигантской трещиной на лобовом стекле, курил и много матерился. Он все пытался понять, как это Майкл Джексон сумел побелеть, ведь кожа‑то у него — мать вашу перемать — изначально черная. Нет, скажите на милость, он что, в стиральной машинке процедуры проходил? Или его хлором отбеливали? Как, в конце концов, можно стать белым, если ты негр? После Джексона он перешел на обсуждение внешней политики США. Я изо всех сил поддакивал, потому что понял, что имею дело с сумасшедшим. Лицо у него было в шрамах, наверняка он служил в армии, настоящий мужик, понял я, и решил замаскироваться под такого же. Стал материться, предположил, что Майклу Джексону чистили шкуру — сраную шкуру! рявкнул я, — песком или каким‑то скрабом. Таксист довольно ощерился, распознал во мне своего. Пожаловался, что вокруг появилось много «голубых» — только этого еще не хватало, подумал я, и собрался дать отпор, когда полезет целоваться, но он увлеченно болтал, — и молодежь нынче пошла не та. Не та! Девки шарятся с первого класса, пацаны нюхают клей. Содом и Гоморра! Все девчонки проститутки, все пацаны — педерасты. Я кивнул, рассказал пару случаев, вычитанных в криминальной хронике газеты, где работал и которую почитывал по старой памяти. Честно говоря, выдумал их сам. Но водителю было уже не до того. Сирия! Ирак! Афганистан! Американский империализм — угрозы и последствия. Я выслушал лекцию на эту тему, изредка вставляя то робкие «да», то негодующие «нет». Ракеты дальнего действия, противовоздушные комплексы С‑200, С‑300, С — 450¸ партизанские бои в городе, столкновения на трассах, танковые прорывы, электронная разведка. Слушая нас, вы бы решили, что присутствуете на выездном заседании генерального штаба армии США. Не меньше! Щелкали клавиши компьютеров, пищали электронные устройства, висел над нами портрет четырех президентов в скале. На нас блестели погоны! Мы остановили угрозу американского вторжения в Иран, разобрались с террористами в Судане и зачистили залив в Сомали от пиратов, уладили экономические проблемы Южной Америки и вынесли суровое предупреждение кредиторам Греции. Депортировали всех черножопых из Европы обратно в их Африку несчастную, после чего, со спокойной душой, заселили опустевшие гетто трудолюбивыми, словно муравьи, работягами из Восточной Европы. Конечно, молдаванами! Наконец, прочитали мораль Эрдогану и его исламистам за то, что те снесли пару десятков скамеек в каком‑то там парке в центре Стамбула. Уф! Планета спасена! Теперь и перекурить можно. Хотя в салоне и так дышать нечем… Я глянул в зеркало заднего вида. Мы утирали пот, выглядели счастливыми, как старые приятели, не стесняясь друг друга, испускали ветры и вздохи облегчения. Особенно я — ведь вдалеке уже показался аэропорт, и мне плакать хотелось от радости, что я доберусь туда живым. По пути, кстати, мы видели десять‑пятнадцать аварий: перевернутые такси, разбитые руки, поломанные ноги, реки крови, текущие по асфальту к замусоренным стокам. Читать дальше