Ирина Семина - Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком

Когда Лекарь замолчал, Лика не сразу заговорила.

— Значит, вот почему от любви даже умирают… Оказывается, это пожар страстей выжигает душу!

— Истинно так, — подтвердил Лекарь. — Люди часто путают Любовь и Жажду Любви. Им кажется, что тихое, спокойное горение — это и не Любовь вовсе. И они позволяют разгореться в душе бушующему пламени, от которого нет спасения и нет покоя.

— Я поняла, — тихо сказала Лика.

— А что ты поняла?

♦ Нельзя давать пламени страстей завладеть душой.

♦ Ненависть — это выжженная Любовь.

♦ Если хочешь избавиться от опаляющих воспоминаний — надо много раз написать их на бумаге и сжечь.

♦ Не стоит, если один раз обожглась, выстраивать неприступные стены.

♦ Не надо путать любовь и благодарность.

♦ А самое главное — все, что мы не выпустили, оставили тлеть в себе, мы передаем нашим детям.

— Ты умница, — одобрил Лекарь. — Следуй этим правилам, и тебе не придется зализывать раны. Их просто не будет!

— Спасибо, — сказала Лика. — Я запомню. Это выжженное поле… Никогда ничего страшнее не видела!

— Бывает и пострашнее, — ответил Лекарь. — Плохо, если ты нанес вред собственной душе. Но куда хуже, если исковеркал душу любимого.

— Как??? — удивилась Лика. — Причинить вред любимому? Но как это может быть?

— Когда ты слишком хочешь любимому добра. Когда ты лучше знаешь, что для него хорошо, а что плохо. Когда ты стремишься во что бы то ни стало изменить его. Для его же блага…

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала Лика. — Разве хотеть добра — это плохо?

— Иногда это даже смертельно. К сожалению, — ответил Лекарь. — Я расскажу тебе одну историю. Думаю, она поможет тебе понять…

орреспондент шел по просторному белому коридору в сопровождении ангелоподобной девушки из пресс-центра, в белом халате и белом колпачке. И коридор, и девушка сияли стерильным белым светом.

— Меня зовут Анжелика, я буду вашим сопровождающим. Вы можете задавать мне любые вопросы, в рамках разумного, конечно, — говорила девушка, поправляя форменный белый колпачок с эмблемой «Идеал» на золотистых волосах. Колпачок ей очень шел, и надпись «Идеал» — тоже.

— Понял. Спасибо. Буду задавать. А что значит «в рамках разумного»?

— Нашу клинику не случайно решено было расположить здесь, в горах, в уединенном месте, — рассказывала девушка. — Вы сами понимаете, что наши клиенты предпочитают сохранение инкогнито и не нуждаются в любопытных носах.

— А почему ваша клиника называется «Идеал»?

— Здесь приводят людей в божеский вид. После разных катастроф.

— То есть у вас тут не обычная пластическая хирургия?

— Нет, далеко не обычная. Ради того, чтобы просто увеличить грудь или поправить нос, не стоит забираться так высоко, поверьте.

— А на сколько пациентов рассчитана клиника?

— Извините, это закрытая информация. У нас здесь много закрытой информации.

— Но как же реклама?

— Мы не нуждаемся в дополнительной рекламе. Нас и так хорошо знают. Все, кому нужно попасть, к нам попадают.

— Вот как… А вот скажите…

Внезапно на стенах коридора замигали лампы, раздался звук зуммера, где-то захлопали двери.

— Прощу прошения, давайте посторонимся. Похоже, срочная операция.

По коридору загрохотала каталка, на которой лежало нечто бесформенное, вокруг суетились сотрудники, делая что-то прямо на ходу.

— Готовьте большую операционную! — говорил в телефон один.

— Доктор, мы его теряем! — обеспокоенно сообщал другой.

В конце коридора распахнулись двери. Каталка промчалась мимо корреспондента, то, что он успел увидеть, неприятно поразило его. Там, под простыней, ворочалась и корчилась какая-то невнятная масса, и было видно, что ей больно.

— Это был человек? — осторожно спросил он. — Или то, что от него осталось?

— Это не важно. Важно то, что все еще можно поправить. Пойдемте на смотровую галерею, оттуда можно наблюдать весь процесс. И слышно все, что происходит в операционной.

— Ага, — сглотнул корреспондент. Ему было очень не по себе: хотя он разные виды видывал и даже в зоне военных действий побывал, тут почему-то казалось гораздо страшнее.

Смотровая галерея и вправду была расположена высоко и удобно, и корреспондент увидел, что пострадавший уже на столе, а бригада врачей поспешно занимает свои места. В операционную стремительно вошел (показалось — влетел!) высокий кряжистый старик. Полы белого халата развевались, как крылья, со свистом разрезая воздух.