Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве

Боковым зрением я отметила, что он сразу уснул, повернувшись лицом ко мне. Впервые я почувствовала, что защищаю его, забочусь о нем. Я бы хотела ехать и ехать без конца, чтобы Эдвард наконец отдохнул. Я знала, что он спокоен – его лицо разгладилось. Он захрапел, я улыбнулась. Значит, его сон глубок. Уже хорошо, ему необходимо восстановить силы. А меня ждали два часа размышлений. Долгая езда всегда так на меня действовала. Разве в Париже такое возможно?! Я качу по пустынному шоссе, музыка обволакивает меня, я сосредоточена на управлении машиной и ощущаю себя внутри большого прозрачного и непроницаемого шара. Как же не воспользоваться ситуацией и не покопаться в глубинах собственной души, к чему меня настойчиво подталкивает все происходящее? Я-то считала, что проблема с Эдвардом улажена… Какой же я была дурой! Место, которое он занимает в моей жизни, гораздо значительнее, чем я готова признать. Как вести себя в ближайшие дни? Отпустить чувства на волю? Прислушаться к себе? Возвести барьеры? Защитить мою заново налаженную жизнь от вторжения мужчины, спящего рядом со мной? А может, притвориться наивной и сделать вид, будто все это – только из-за нашей эмоциональной уязвимости, вызванной смертью Эбби?..

Переваливая через последний холм и спускаясь к Малларанни, я так и не приняла решения, а Эдварда уже пора будить. Я тихонечко окликнула его, он что-то недовольно проворчал во сне, перед тем как открыть глаза. Первое побуждение: закурить.

– Мы приехали, – констатировал он еще более хриплым, чем всегда, голосом.

– Да.

– Ты ночуешь у меня.

– Что?

– Эбби дома, и я подумал, что ты, возможно, не захочешь…

Это действительно было выше моих сил.

– Я отдам тебе свою спальню, а сам я по ночам обычно кочую между креслом у Деклана и диваном в гостиной.

– Тебе же будет неудобно, разве нет?

– Вопрос надо переадресовать тебе. Если не хочешь, можем найти комнату в отеле.

В этот момент я парковалась возле его коттеджа.

– Учитывая, который сейчас час, я вряд ли попаду в отель. И… я предпочитаю остаться у тебя.

Да, я подвергала себя серьезному испытанию. А может, просто шла на поводу у своего глубинного желания… Когда мы входили в коттедж, Джудит, крадучись, спустилась по лестнице.

– Он спит, – сказала она брату.

– Отнесу наверх вещи.

Он поднялся на три ступеньки с моим чемоданом в руках, потом обернулся:

– Спасибо, что дала поспать… Чувствуй себя как дома. Спокойной ночи!

Я слабо улыбнулась ему, и он исчез за дверью. Я подошла к Джудит, обняла ее и долго не отпускала.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, держусь. И Джек такой сильный… сама завтра увидишь… Он необыкновенный… А ты как?

– Я обещала Эбби, что не расклеюсь, и рассчитываю выполнить обещание.

– Хорошо, что ты здесь… Ради нее собралась вся наша семья. Мне пора. Хочу убедиться, что Джек отдохнет.

Она надела пальто. Потом взглянула на меня вопросительно, с легкой кривоватой усмешкой.

– А то, что ты спишь у моего брата… ты знаешь, что делаешь?

– Нет, не знаю, Джудит… не знаю.

Она похлопала меня по плечу, чмокнула и умчалась. Гостиная была погружена в полутьму, я погасила свет на крыльце и поднялась на второй этаж. Из-под двери Деклановой спальни пробивалась полоска света. Эдвард поставил мой чемодан в свою спальню. Я уже когда-то там ночевала: тогда мне было совсем плохо, а наши отношения с Эдвардом находились на пике взаимной ненависти. Это время казалось теперь таким далеким…

Я надела майку и трусы вместо пижамы и села на кровать Эдварда. Просидела не меньше получаса, потом натянула свитер и подошла к закрытой двери. Прислонилась лбом к деревянной панели, затем, грызя ногти, отошла. Я повторяла эти действия несколько раз, пока не решилась открыть дверь и выйти в коридор. Последняя остановка – у комнаты Деклана. Последняя возможность вернуться назад. Я осторожно толкнула дверь. Эдвард сидел в кресле и не отводил глаз от сына. Он заметила меня. Я сделала ему знак не двигаться и молчать, подошла к кровати Деклана. При виде его я ощутила мимолетную радость. Он крепко спал, прижав к себе материнский шарф. Ничто не мешало мне погладить его по макушке и коснуться губами лба – мне так этого хотелось. Мое сердце затрепетало. Поцелуй щекотнул его, но не разбудил. Потом я села на пол рядом с креслом Эдварда, подняв колени и положив на них подбородок. И стала, как и он, охранять сон этого ребенка. В горе от утраты Эбби он воплощал жизнь. Через несколько минут я прижалась к ноге Эдварда. Периодически его рука скользила по моим волосам. Я была словно в тумане.