Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве

– Эбби!

– Да, Диана?

– Чей это ребенок?

Было видно, что она чувствует себя неловко, а это с ней случалось не часто, и потому мои опасения только усилились.

– Так чей он все-таки?

– Мой, – услышала я за спиной голос Эдварда.

Я резко обернулась. Он стоял меньше чем в метре и глядел на меня в упор. Я всмотрелась в обоих: сходство было поразительным. Этот малыш, несомненно, вырастет крепким парнем. А пока он представлял собой уменьшенную копию Эдварда: взъерошенные темно-пепельные волосы, жесткие и гордые черты лица, озаренные у него улыбкой. Ребенку было не больше пяти лет. От мысленных подсчетов меня отвлекла маленькая ручка, дергающая за пальто.

– Как тебя зовут?

Я была не в силах ответить и поймала его взгляд – такой же пристальный и испытующий, как у…

– Деклан, позволь представить тебе друга нашей семьи. Это Диана, – ответила малышу Эбби. – Давай оставим их с папой вдвоем, пусть поговорят, ладно?

Он пожал плечами, как бы желая показать, что ему на все наплевать.

– Эдвард, приходите оба к нам на ужин, – предложила Эбби. – Я забираю Деклана.

– Ты не будешь возвращаться пешком. Идите в машину.

– Не думаю, что твой сын должен слышать ваш разговор.

– Я подвезу вас, а потом вернусь к Диане.

Моего мнения никто не спрашивал. Как в старые добрые времена! Эдвард свистом подозвал собаку, молча сделал знак сыну следовать за ним и направился к автомобилю, припаркованному возле дома. Эбби подошла ко мне.

– Поможешь дойти? – спросила она, беря меня за руку.

На самом деле скорее я за нее цеплялась, чем она за меня. Я смотрела под ноги, не в силах поднять глаза и наблюдать за семейной сценой: Эдвард, шагающий по направлению к дому с сыном и собакой.

– Не будь слишком строгой с ним, девочка, – сказала она, садясь в машину.

Тут подошел Эдвард, и я сделала шаг назад, исподлобья поглядывая на него.

– Подождешь у меня дома?

– Больше ты ничего не хочешь?

– Не начинай, пожалуйста…

Я узнала этот резкий тон, взбесилась, но сдержала себя из уважения к Эбби. Отвернулась и направилась к пляжу.

В течение четверти часа я не находила себе места, бросала камешки в воду и курила сигарету за сигаретой. Оказывается, он отец семейства! Такое я и представить не могла. Если бы он просто нашел женщину, это было бы нормально! И за это время она бы даже успела родить. Но сын… Отцовство Эдварда не вызывало никаких сомнений!.. Причем сын такого возраста! Почему он все время устраивает мне сюрпризы?!

Скрежет шин сообщил о его возвращении. Я еще больше напряглась и взорвалась, как только он подошел:

– Как ты мог скрыть от меня! У тебя сын! И ты мне ничего о нем не сказал? Это твой принцип – лгать и хранить в тайне самое важное в твоей жизни? Тогда ты утаил от меня свою девку! А теперь своего…

– Замолчи! По какому праву ты задаешь все эти вопросы? Ты уехала! Ни разу не позвонила! Ты заново построила свою жизнь!

Его атака заставила меня отступить. Он отвернулся, закурил. Я себя чувствовала неуютно: мои упреки вернулись ко мне же. Он был прав – я бросила его в тот самый момент, когда он был готов на многое ради меня. Но все равно я не могла остановиться, мне нужны были ответы.

– Ты знал о его существовании, когда я была здесь?

– Как тебе могла прийти в голову такая подлость? – Он снова повернулся лицом и вперил в меня мрачный взгляд.

– Не надейся, что тебе удастся легко выкрутиться. Я не намерена ждать приезда Джудит, чтобы разузнать все о твоей жизни. Эти времена позади. Или ты выкладываешь все, объясняешь, откуда он взялся, или…

– Или что?

– Я тут же уезжаю. Прямо сегодня вечером.

Мне не нравилось то, что я делала, но у меня не оставалось выбора. Он продолжал молчать.

– Если я сейчас уеду, хуже всего будет Эбби.

Он обхватил голову руками, взъерошил волосы и уставился на море.

– Я узнал о существовании Деклана чуть больше полугода назад. Здесь он живет последние четыре месяца.

Эдвард подошел к скалам, сел на камень. Я долго наблюдала за ним и только потом решилась к нему присоединиться. Ему было очень плохо, я видела это по тому, как он затягивался сигаретой. Если бы он мог ее проглотить, наверняка проглотил бы. Усталость, которую я заметила еще при нашей встрече в Париже, сочилась из всех его пор. Это была не просто усталость, а изнуренность, причем психическая изнуренность. На него давил груз, от которого никак не избавиться. Наши отношения изменились, но отчаяние Эдварда убивало меня, и я попросила его довериться мне. Для Эдварда это наверняка было серьезным испытанием. Я села рядом с ним, он искоса глянул на меня. Я подняла воротник и стала ждать, когда он начнет.