Илья Эренбург - 10 л. с.

— Что касается возможности сепаратного соглашения с Москвой…

Тогда на ковер сыплются крошки кнастера: рука хозяина чуть-чуть дрожит. Впрочем, он улыбается. Предстоит новая битва. Следовательно, предстоит новая победа. Ведь это о нем сказал лорд Джон Фишер, создатель флота Великобритании: «Вы Наполеон по отваге и Кромвель по глубине». Мистер Тигль может курить гавану и говорить о сепаратном соглашении. Наполеон, он же Кромвель, спокоен. Он окружен серым дымом победы.

— Это бессмысленно, следовательно, это не морально…

Он знает, что победа за ним. А мистер Тигль и сепаратное соглашение — это только туман, белесый туман, это как цвет пруда, как выдуманная поступь обязательной фигурантки, которая бродила по аллеям парка и которую поэты, а также при подходящих обстоятельствах и не поэты, зовут «смертью». Какой вздор! Вы говорите «смерть»? Но это бессмысленно, следовательно, это не морально.

Кто он? Адмирал? Фельдмаршал? Министр иностранных дел? Нет, он только негоциант. Правда, король Георг пожаловал ему титул «сэра». Но он равнодушен к титулам. Он неравнодушен только к своему делу. Он попросту негоциант. Он торгует нефтью. Он глава «Роял-Детча». Зовут его Генри Вильгельм Август Детердинг. С ним его гости: вот неожиданная тень возле пруда — это сэр Джон Кедман, директор «Англо-Першен», союзник хозяина; а вот и мистер Тигль, председатель «Стандарт ойл оф Нью-Джерсей», который осторожно курит гавану, боясь уронить пепел, боясь уронить слово; это соперник, если угодно, нежно любимый враг. За узкими окнами луна и вереск. Три джентльмена, ласково и загадочно улыбаясь, долго говорят о зловонной жиже.

У древних персов не было биржи, однако они предчувствовали все высокое значение бумажек, именуемых теперь хотя бы «Англо-Першен», — они обожествляли нефть. Возле колодцев загадочно улыбались жирные грязные жрецы, вечный огонь не угасал. Даже смрад нефти казался паломникам сладчайшем.

Загадочно улыбается сэр Джон Кедман. Во время войны он торжественно возгласил: «Мы окропим вас елеем победы!» Он позволил себе, несмотря на почетный титул председателя нефтяной комиссии, очаровательный каламбур: «ойл» по-английски елей, «ойл» по-английски также нефть. Сэр Джон Кедман совершил над храбрыми «томми», умиравшими в болотах Фландрии, высокий обряд миропомазания.

Теперь он — сэр. Он был когда-то ребенком. Он не думал тогда о божественной сущности нефти. Добродушно, даже фамильярно обходился он с керосиновой лампой, которая мечтательно чадила, покрывая его детство трогательной копотью. Романы Диккенса, домашний уют, золотое медовое счастье!.. Древние персы спокойно спали на страницах гимназических учебников, и маленький Джон еще не помышлял о своем жреческом назначении.

Теперь сэр Джон Кедман преисполнен религиозного пафоса: он знает, кому поклоняются люди. Лет семь тому назад в Лиссабоне епископы римско-католической, единой, апостольской и воинствующей церкви, наследники бессребреников и страстотерпцев, служили пышные молебствия. Они просили всемогущего о поднятии курса «Англо-Першен». Ладан пахнет, конечно же, лучше нефти, но ладан — это только благоуханная смола. Епископам города Лиссабона пришлось повторять старые молитвы грязных персидских жрецов.

— Вспомните о Венесуэле…

Мистер Тигль пробует устрашить неприятеля. Он забывает, что перед ним не обыкновенный негоциант, который торгует нефтью так, как другие торгуют мылом или яблоками, но Кромвель и Наполеон. Сэр Генри Детердинг может бояться сырости и тишины. Американцев он не боится.

Мистер Тигль не прочь похвастать:

— Я сам был рабочим на промыслах. Когда я кончил университет — последние экзамены, — вдруг телеграмма от отца: «Приезжай немедленно». Я подумал, что дома несчастье. Быстро собрался. Курьерским… Вхожу в кабинет отца, а он показывает мне на рабочую блузу: «Надень-ка это, и за работу!..» Что же, я не стал спорить. Я зарабатывал двадцать центов в час, как простой рабочий. Зато я изучил мое дело на месте…

Как должен усмехаться Генри Детердинг, представляя себе эту назидательную картину! Биография мистера Тигля взята из пуританской хрестоматии. Предусмотрительный папаша оберегает своего первенца от семи грехов, рождаемых, как известно, праздностью. Вот уже и нефть узнала свою потомственную аристократию! Отец мистера Тигля был владельцем нефтяных промыслов «Скофилд-Шеммер энд Тигль», а дед его со стороны матери — первым компаньоном великого Рокфеллера.