Илья Эренбург - 10 л. с.

Сноб вздыхает:

— Вот вам новая эстетика! Идеи Корбюзье. Разве можно после этого всерьез говорить о человеке?.. Посмотрите только на его зубы! Как они впиваются в сталь! Это прекрасней всякой картины!..

Огромный пест опускается на матрицу. Посетители почтительно ахают.

— Вы слыхали — он весит сто пятьдесят тонн! А какая абсолютная точность!

— Это вам не рука рабочего. Он не ошибается ни на миллиметр.

Вдруг происходит некоторое замешательство. Мастер кричит. Подбегают рабочие. Они оставили свои машины. Через две-три минуты все приходит в порядок. Только одного из рабочих куда-то быстро уводят. Он идет, зажмурив глаза и спотыкаясь. Он потерял шапку.

Котелок спрашивает:

— Что же случилось?

С рабочими разговаривать не полагается. Но котелок так взволнован непорядком, что он забыл о разумной дисциплине. А рабочий уже бежит к своей машине. На ходу он отвечает:

— Два пальца… Такой уж пресс…

Молоденькая провинциалка растерянна. Чего доброго, она сейчас заплачет. Муж ее утешает:

— Это еще неизвестно… Его могут и вылечить. У Ситроена, наверно, замечательная клиника.

Женщина шепчет:

— Хорошо еще, что я не видела крови…

Англичанка не смущена. Она все видела: бой быков и глотателя шпаг. Она только спрашивает гида:

— На какой руке?

Гид не отвечает. Гид думает, как бы загладить впечатление. Он лопочет:

— Это не наша вина!.. Мы тратим в год семь миллионов на страхование. Но они никак не хотят считаться с машиной!

Экскурсанты, однако, его не слушают. Они уже увлечены другим.

— В двадцать пять минут собирают мотор. А сколько здесь частей!..

Сноб усмехается:

— Да, это несколько посложней человека!

Вот и последние ворота. Гид раздает литературу. Не забывайте, мы продаем в кредит! Кабриолет люкс. Часы. Километрический счетчик. Показатель уровня бензина. Показатель давления масла. Амперметр. Нитроцеллулоидовая окраска. Тройной ковер. Стекла поднимаются с помощью рукоятки. И все за 27 600 франков. При покупке 2500. Ввиду близких каникул следует торопиться…

Один из котелков мечтательно улыбнулся. Этот, наверное, купит. Если не кабриолет, то Торпедо. Он теперь побывал на кухне. Какая точность и тщательность! За такую машину действительно нечего опасаться. А чистота тона!..

Ползет с визгом железная цепь. Пылают печи. Течет железо. Вокруг водолазов нежные облака. Пресс типа «Толедо» работает. Пест опускается на металл. 25 000 человеческих сил и 46 лошадиных выполняют свое божественное назначение.

На зеленом сукне жетоны то скапливаются в одну горсточку, то растекаются. Часы прилива сменяет отлив. Сколько рабочих на заводе Ситроена? Недавно их было 25 000, теперь 18 000, завтра, говорят, будет 30 000. Это зависит от неведомого покупателя.

Ситроен платит на несколько су больше, нежели другие заводы. Стоит только ему повесить дощечку: «Здесь нанимают», как от рабочих нет отбоя. Миновала горячая пора — Ситроен рассчитывает. Впрок он не работает. Автомобили не акции, они должны дешеветь.

Ситроен нанимает всех. Он требует одного: молодости. Сорок семь? Не подходит. В сорок семь лет человек — это старая шина. Он слишком близок к концу, чтобы жить по секундной стрелке. Ему хочется сесть и спокойно подумать: как же все это так вышло?.. Г-н Ситроен хорошо знает, что такое годы и усталость. Он предпочитает молодых. Заводы Ситроена — это вечная молодость, это Америка, это весна.

Восемь лет Андре Видаль прикреплял шатуны к поршням. Он знал, что шатуны делают в Клиши — там работал племянник Видаля. А зачем эти шатуны существуют, он не знал, и он никогда не слыхал о прямолинейно-возвратном движении. Это знали инженеры. Видаль прикреплял шатуны. Он получал в час 5 франков 50 сантимов. По дорогам всего мира неслись тысячи автомобилей. В них были, разумеется, шатуны, и эти шатуны были прикреплены руками Андре Видаля. Но на девятый год Видаль не угодил новому мастеру. Глазами? Голосом? Или тем, как кашлял? Кто знает, — человеческие чувства темны, даже на заводах Ситроена, где все точно и ясно.

Видалю было сорок четыре года. При ближайшем сокращении его уволили. Шатуны стал прикреплять молодой итальянец. Видаль сначала выругался. Он покрыл всех: мастера, Италию и даже г-на Ситроена. Потом он пошел домой. Он шел и думал: что же ему теперь делать? Он попробовал было наняться на угольный склад. Через день его прогнали. Он работал у Ситроена восемь лет. Он ничему не научился. Он только разучился таскать на спине кули. Он отдал свою силу каким-то таинственным шатунам, и десятки тысяч автомобилей неслись во весь дух.