Ирина Семина: Линия Жизни

Впрочем, иногда дни-бусины разнообразились Событиями. Но в основном такими, которые вовсе не украшали ожерелье, а, наоборот, утяжеляли его болью от разлук, предательств и потерь. Под тяжестью ожерелья сгибалась шея, опускались плечи, и смотреть можно было только под ноги. А хотелось — в небо.

И работа у нее была такая же безрадостная: она была ткачихой. Нить за нитью, влево-вправо, получалось такое простое, грубое серое полотно. Она даже не представляла, что из него можно сшить. Мешок какой-нибудь? Или чехол для станка? Впрочем, ей было неинтересно.

Зато у нее была Мечта. И нанизывая бусины в ожерелье и тупо следя за челноком, она представляла себе совсем другую жизнь. О, в той жизни были совсем другие краски! Там шумели большие города, сверкали разноцветные огни, дивные красавицы меняли невероятные наряды. Там Золушки превращаются в Принцесс, и она имеет к этому самое прямое отношение… Она Фея… Да, добрая Фея…

— Здравствуй, крестница! — раздалось совсем рядом, и она встрепенулась, очнувшись от грез.

Разумеется, никакой сказки не предвиделось. Перед ней стояла тетя Фая, уборщица производственных помещений, в синем халате и цветной косынке, в руках, как обычно, ведро и швабра.

— Здрасьте, тетя Фая, — поприветствовала ее девушка. — А чего это вы меня в крестницы записали?

— Да так, вспомнила сказку про Золушку, — уклончиво ответила тетя Фая. — Помнишь, там фея была?

— Ой, это вы-то фея? Ну, уморили! — развеселилась ткачиха. — Вы сюда не на швабре прилетели?

— А вот и фея, — не согласилась уборщица. — Потому что я знаю, о чем ты думаешь.

— Ну и о чем? — поддержала игру девушка.

— Тебе невмоготу глядеть на это бесконечное серое полотно, — пристально глядя, начала тетя Фая. — Ты думаешь о том, что вот так и пройдет вся жизнь, и тебе нечего будет вспомнить, кроме этой серой ленты. Да еще бригадирши, которая гнобит, как мачеха… Ты знаешь, что способна на большее, и у тебя есть Мечта — яркая и разноцветная. Так, Золушка?

— Так, — ответила пораженная Золушка. — Но откуда…

— Я очень долго живу на этом свете, — прервала ее тетя Фая. — И все знаю про Золушек. Ну буквально все! Например, то, что все они мечтают поехать на бал и встретить Принца. А ты?

— А я нет, — насупилась юная ткачиха. — Был у меня такой… Ничего хорошего из этого не вышло. Не хочу я никаких Принцев, все они гады и предатели.

— Ну, милая моя, с таким настроем тебе отсюда не выбраться, — укоризненно покачала головой тетя Фая. — Так и просидишь над своим серым полотном до самой пенсии.

— Ну и что вы предлагаете? — сердито спросила Золушка.

— Сначала — вспомнить получше сказку о Золушке, — предложила тетя Фая. — Помнишь, что там было?

— Помню, — все так же сердито буркнула девушка. — Она там впахивала на свою мачеху, а все радости доставались только мачехиным дочкам. А отец пикнуть не смел. А потом фея ей сделала наряд и карету, и она поехала на бал, и там в нее влюбился принц, а потом женился. Так, что ли?

— Так, да не совсем, — покачала головой тетя Фая. — Если ты помнишь, Золушка была очень трудолюбива. И она выполняла даже самую грязную работу с удовольствием. А при этом еще танцевала и пела. И работа у нее спорилась, она все успевала. Неужели ты не помнишь этого?

— Вроде да, — вспомнила ткачиха. — Было там такое… Так что мне, целоваться теперь с этим убожеством? Или с нашей бригадиршей? Ведь правда хуже мачехи…

И она бросила неприязненный взгляд на свое грубое полотно.

— А теперь слушай внимательно, — серьезно сказала тетя Фая. — Думаю, только я об этом знаю. Но теперь пришло время открыть тебе этот секрет. Твой станок — не простой, а волшебный. На нем ткут Ткань Мироздания.

— Чего-чего? — оторопела Золушка.

— Ткань Мироздания, — терпеливо пояснила тетя Фая. — Понимаешь, вот это — серые будни. Твоя Ткань Мироздания складывается из твоих же мрачных мыслей, поэтому она такая неприглядная и скучная. Каждая ниточка, каждый узелок — это какое-то событие из твоей жизни. И только ты можешь все изменить.

— Ничего себе! — ошеломленно выдохнула ткачиха. — Интересно как?

— Да очень просто. Для начала — включи Глубинное Зрение.

— Что еще за Глубинное Зрение?

— Посмотри как бы сквозь ткань, да не глазами, а Душой… Да, вот так… Выбери какой-нибудь кусочек, рассмотри и почувствуй его. Получилось? Что ты вложила в него?

— Это боль… Боль от потерь. Я так много теряла в этой жизни! Почему-то, если в моей жизни появляется что-то хорошее, я сразу это теряю, — растерянно заговорила Золушка.