Ирина Семина: Линия Жизни

— Пойдем, с тобой слетаю, — решила Судьба. — Мне и самой интересно на свои узоры взглянуть с высоты птичьего полета.

Планер взмыл, и поле вмиг отодвинулось, стало маленьким, как лоскутное одеяло. И вдруг увидела Люся, что там, внизу, словно мозаика цветная, а из нее целые картины складываются. Увидела она в узорах и людей, и деревья, и птиц невиданных, и большие города, и дальние страны. И вроде даже себя увидела, танцующую при луне, на берегу какого-то дивного озера. Она и не помнила, когда в последний раз вот так танцевала.

— Вижу! Вижу узоры Судьбы! — ликующе крикнула она. — Господ и, счастье-то какое!

— Это все твое! — прокричала ей в ухо старуха Судьба. — Твоя судьба, раз ты ее такой видишь!

Тут Люся спохватилась — где ж ее линия жизни проходит? И вдруг поняла, что линия жизни у нее расширилась невероятно, и туда входит и все разноцветное поле, и еще другие поля, и прилегающие холмы, и паутинка тропинок, разбегающихся в разные стороны…

Она посмотрела в будущее и увидела, что полоса тумана скоро закончится, а там, впереди… океан! Огромный, синий, искрящийся, бескрайний!

— Это — цель, — разъяснила старуха. — Все капельки стремятся слиться с Океаном, чтобы почувствовать себя Единым Целым!

— А как к нему прийти? — спросила Люся, и вдруг сама увидела: все, абсолютно все тропинки и дороги в конечном итоге выходили к Океану.

— Правильно понимаешь, — подтвердила старуха, словно угадав ее мысли. — Выбирай самую симпатичную тропинку, чтобы шагать радостно было, — и вперед, к цели! Радость жизни — вот твой единственный ориентир. Океан тебя ждет, даже не сомневайся. Он всех ждет.

«Интересно, а корабль с алыми парусами там будет?» — подумала Люся.

И не успела мысль до конца довести, а на синей глади океана уже появился, откуда ни возьмись, белоснежный корабль, и паруса были самые что ни на есть алые — как придумалось!

— Откуда он нарисовался? — ахнула Люся.

— Ты и нарисовала, — засмеялась Судьба. — Тому, кто понимается выше страхов и сомнений, вся картина открывается, целиком! Вот тогда человек сам может рисовать узоры своей судьбы! Все, что захочет!!!

И Люся тоже засмеялась, раскинув руки, как крылья. Теперь линия жизни была ей совершенно ясна.

Эту сказку следовало бы поместить в конец книги, потому что она как раз и подводит итоги моего путешествия по Дорогам Осени. Но как раз благодаря этому путешествию я теперь сознательно ухожу от стереотипных решений и частенько позволяю себе делать что-то задом наперед и шиворот-навыворот. Так веселее!

Осень пришла нежданно-негаданно. Никогда не думала, что это случится со мной, но вот случилось — я потеряла жизненные ориентиры. Произошло это как-то совершенно внезапно, я бы сказала, даже коварно: вот только что шла-шла, и казалось, что путь ясен и прям, и вдруг — сплошной туман, и куда в нем двигаться — совершенно непонятно. В общем, все как в вышеприведенной сказке. Только героиней была никакая и не Люся, героиней была я. И оказалось, что, блуждая в тумане, я случайно забрела в Осень. Мне пришлось применить все свои знания и умения, чтобы выбраться оттуда и снова вернуть весну. Как? Об этом я и написала в книге.

Если вы почувствуете, что сбились с Линии Жизни, что ваша жизнь вдруг стала стремительно терять краски, что на душе — поздняя осень, хмарь и слякоть, не пугайтесь и не паникуйте. Просто перечитайте эту книжку — и вперед, в светлое будущее! Ведь если мы сбились с Линии Жизни, значит, можем и вернуться на нее — или поискать другие пути, еще более интересные. Нужно только верить в себя и в свою сказку!

Вообще-то, я все времена года принимаю вполне благосклонно. И осень — тоже. Она мне никогда не казалась «унылой порой» — наоборот, красиво, потому что листопад и утренняя изморозь на траве, грибы и осенние астры, перелетные птицы и летающие паутинки — романтика, самый сказкосбор! И потому я была очень удивлена, когда с наступлением сентября вдруг стала испытывать странные периоды уныния, апатии и впадения в элегическое созерцание. Со мной такое было впервые, и поначалу я просто с любопытством наблюдала за новыми ощущениями. Но периоды активности становились все короче, а странного анабиоза — все длиннее, словно организм старательно готовился к зимней спячке.

Вот и в тот вечер… Я как раз пыталась поработать над новой книгой по мотивам своих петербургских впечатлений, для которой уже и название подходящее придумала — «Мансарда доктора Б.», но процесс сильно тормозился. Я постоянно отвлекалась, теряла мысль, ерзала, вздыхала и вообще тосковала. Вот только что было вдохновение, и слова сами собой складывались во фразы, и сюжет стремительно развивался, и вдруг — стоп машина! Как будто кто-то на кнопочку нажал. Или, например, рубильник на распределительном щите вырубил. В последнее время такие вот «спонтанные торможения» случались все чаше, работа шла через пень-колоду, и это меня очень раздражало.