Ингвар Амбьёрнсен - Вид на рай

Итак, я выбрал путь — не лгать. Я сделал три длинных шага — и… оказался у стола; схватил альбомы и небрежно бросил их через всю комнату к себе в спальню. Маневр удался. Почти сразу я принес извинения за беспорядок, правда, постарался, чтобы не звучало уж слишком жалобно и прискорбно. Боже мой, ну о чем разговор! Обычные нормальные мужчины встретились случайно, решили поболтать о том о сем… при чем здесь чистота и порядок! Потом я сказал, что газеты можно бросить прямо на пол подальше. Но они не согласились, начали таскать газеты с дивана и складывать их в углу за телевизором. Я, само собой разумеется, помогал им и почувствовал, что ситуация как бы нравилась мне. Она напоминала работу в бригаде у Эриксена. Так мы дружно носили стопки газет, и я попытался дружески подтрунивать, ну вести себя примерно, как при ремонте веранды Эриксена. Закадычными друзьями мы, собственно говоря, не были, и по всему было видно, не станем ими. Я начал с того, что отпустил шуточку насчет пятна, явно от соуса, на штанине у Ларсена с первого этажа. Но мое дружеское замечание не нашло того отклика, на который я рассчитывал в подобной ситуации. Он «не принял» его. Смотрел хмуро и молчал. «Кофе, — подумал я. — Предложу кофе, подходит ведь к любому случаю. Крепкий и душистый. Сам я не очень большой любитель, предпочитаю чай, но в кухонном шкафу, знаю, хранился пакетик с кофе».

Хорошо, они согласились на кофе. Я просил их располагаться поудобней, как им заблагорассудится, а сам продефилировал на кухню и набрал воду в кофейник. Чувствовал, как они сверлили мою спину взглядами. Мне не понравилось это. Они сидели в комнате, почти не говорили и рассматривали меня сзади. Я сделал, конечно, вид, что мне все нипочем; поставил воду на огонь, на цифру четыре. И тут вдруг увидел рыбный пудинг, лежащий прямо перед холодильником. Крутанул, будто хотел кого придушить. Однако сообразил, что пудинг находился вне поля зрения господ. Но разве можно все предугадать? Вдруг один из них наклонится вперед над столом, тогда катастрофа неизбежна, станет действительностью. Что они подумают? Ничего особенного, конечно, не было; по рассеянности и пребывая в возбужденном состоянии, я забыл о рыбном пудинге… Ну и что? Скажите на милость! Но они ведь не знали, как было. Догадаются? Не догадаются… или не захотят. Сразу скажут: Эллинг — сумасшедший, бросает рыбный пудинг на стенки, куда попало. И, конечно, они расскажут своим женам дома. А жены будут терпеть, пока не встретят своих подруг, а потом расскажут им пикантную новость. Нет. Не бывать этому. Мужики, или «парни», как я любил говорить, вели себя прилично, словно мы были закадычными друзьями. Однако, однако… изменить положение вещей в лучшую сторону не мешает!.. Я не сомневался, что мы с ними корешки, может, не сейчас, но постепенно мы станем близкими. Начинать дружбу с рыбного пудинга, лежащего кусками на полу в кухне, выглядело, правда, не совсем тактично. Наклониться и взять его с пола между тем было невозможно. Они, без сомнения, захотят посмотреть, чем это я там занимаюсь. Опять же, ничего противоестественного нет в их поведении. Человек — от природы любопытное животное… Снова понадобилась хитрость. Наклонившись над кухонным столом, чтобы они видели мою голову, верхнюю часть туловища и правую ногу, я затеял с ними разговор и сделал вид, будто жду, когда кофе будет готов. Для меня нелегко было найти тему для беседы. Навыков никаких, но я посчитал, что предстоящее рождество будет подходящей темой, интересной и актуальной. Какие планы насчет подарков родственникам, знакомым? А что себе надумали купить? Они отвечали вначале несколько сдержанно, но потом как бы оттаяли, особенно Ларсен с первого этажа; он сказал, ехидно посмеиваясь, что надумал купить жене сексуальное нижнее белье. И добавил: потому что сам хотел.

Я был очень благодарен Ларсену с первого этажа. Он дал толчок нашей непринужденной беседе. Эриксен смеялся вовсю, слова сыпались, словно сами по себе. По-настоящему, как это принято меж давними приятелями. Я оставался на кухне и хохотал добродушно, однако осторожно продолжал шарить левой ногой, пока, наконец, не наткнулся на рыбный пудинг и холодильник. На полу перед холодильником у нас лежала решетка. Ребенком я любил подползать к ней, светить фонариком и рассматривать накопившиеся там шарики пыли и хлебные крошки. Один раз в году, а может и чаще, мама выдвигала холодильник, чистила и наводила порядок вокруг него и около. «Как только эти двое, мои будто бы гости, исчезнут, займусь и я уборкой», — решил я. К счастью, рыбный пудинг вывалился из оберточной бумаги, когда я его в сердцах толкнул ногой. Плохо, что я был только в носках, забыл надеть туфли или хотя бы домашние тапки. Но все равно, я начал давить пудинг, упирая его в решетку. Рыбный сок мгновенно просочился в носок, но я давил, упорно давил, пока не заметил с удовлетворением плоды своего труда — пудинг превратился в кашицу и повис на решетке. Понятно, получилось не сразу. Носки — не ботинки. Но я стоял в естественной позе, облокотившись о стол, старался не выдать своего напряжения, стоял, казалось, просто и ждал, когда закипит вода для кофе. Вода, правда, кипела уже давно, но и я почти что успешно теперь завершил задуманную операцию. Левый носок, как и следовало ожидать, промок насквозь. Но убытки в любом добром деле оправданны. Сейчас мои дорогие гости могут крутиться и вертеться, как хотят… на кухне они увидят клочки мятой бумаги. Ну и что? Редкость в холостяцкой квартире?