М. Роуз - Парфюмер Будды

Для Валентины, которая не знала ритуалов и не имела моральной подготовки, строгие конфуцианские правила этики и мистики, а также высоко символичные церемонии казались очень привлекательными. Она решила стать полноправным и признанным членом парижской триады, несмотря на то что женщин такого уровня в организации было совсем мало.

Никогда прежде Валентина не была частью семьи. Ее преданность была абсолютной. Во время церемонии посвящения, когда она приносила клятву и произносила тридцать шесть двухсотлетних клятв, голос ее ни разу не дрогнул.

– Никогда не раскрою секретов Семьи, даже своим родителям, братьям, сестрам или мужу. Никогда не выдам тайн за деньги. Готова умереть от ударов мечей, если сделаю это.

Прекрасная ученица, она вскоре стала ценным членом команды Франсуа. Но в последнее время в ней стало нарастать отчаяние. Для женщин существовало слишком много ограничений. Парижский филиал насчитывал тысячи членов только черного китайского общества, но среди женщин не было никого выше ее по рангу.

Франсуа снова посмотрел на часы. Чем Валентина занималась? Неужели он перепутал время? Он достал мобильный телефон и проверил текст:

«Она будет готова для тебя в четверть третьего сегодня. Принеси наличные».

Послания всегда выглядели похоже, но означали разное. Если вдруг у него отнимут телефон, если полиция вздумает проверить его, то они подумают, что имеют дело с очень активным ловеласом, увлекающимся проститутками и не стремящимся к более сложным отношениям. Таких встреч у него обычно было не более двух в неделю.

Парадная дверь открылась, и вошла молодая женщина, блондинка в белой блузке и узкой черной юбке. Она открыто посмотрела на Франсуа, начав с черных ботинок из змеиной кожи, медленно подняла взор по его джинсам, обратила внимание на потертую кожаную куртку и уставилась на руки – у него были тонкие длинные пальцы пианиста, что многие женщины находили очень привлекательным.

Она открыла дверь ключом, как раз когда зазвонил звонок, приглашавший Франсуа войти. Женщина улыбнулась и приветливо придержала для него дверь. Они оба были здесь ради одного: собирались за деньги кое-кого трахнуть.

– Ты уже целых десять минут не спрашивал, перевел ли я еще что-нибудь, – произнес Гриффин.

Уже вечерело, а они все еще работали не переставая после ленча в час дня. Робби изучал состав древних египетских ароматов по Интернету, а Гриффин пытался сложить осколки, чтобы разгадать очередную загадку.

– Не хочу действовать тебе на нервы больше, чем обычно.

Гриффин рассмеялся.

– К тому же я знаю, что когда у тебя будет что-то новое, ты не сможешь тут же не поделиться.

– А у меня и есть кое-что новое.

– Правда? – Через секунду Робби был уже рядом с Гриффином.

– Новая фраза. Думаю, как раз то, что тебе надо. – Гриффин прочитал: – «И тогда, через все времена, его душа и ее душа смогли отыскать друг друга снова и снова, когда бы ни зацвел лотос».

Робби повторил последние пять слов:

– Когда бы ни зацвел лотос… В лаборатории не подтвердили никаких следов голубой лилии, но это не означает, что ее там не было. Во всех текстах, что я видел, цветок постоянно упоминается как распространенный ингредиент в древние времена.

Чем больше он возбуждался, тем сильнее становился его акцент, и Гриффин начал с трудом понимать, что он говорит.

– Ты сказал, голубая лилия?

– Да, – кивнул Робби. – Голубая лилия. Она используется до сих пор. Называется также голубой лотос, или даже египетский лотос. – Робби взял увеличительное стекло Гриффина и внимательно рассмотрел мозаику на черепках. – Если этот ингредиент здесь указан, возможно, и остальные тоже. Понимаешь, мы должны это решить, ведь так?

Он снова был тринадцатилетним мальчиком, подпрыгнувшим от радости.

– Может быть, и так. – Теперь даже Гриффин начал верить.

Ветер в саду зашумел дверями французских окон. Робби подошел, закрыл их, потом вернулся и склонился над черепками.

– Голубая лилия, хмм-м… посмотрим. – Он сделал один глубокий вдох, потом другой и улыбнулся. – Возможно, это лишь мое воображение, но думаю, я почувствовал.

Гриффин тоже наклонился и понюхал, потом тряхнул головой.

– С того момента, как я начал работать над этим проектом, единственное, что смог унюхать, так это запах глины. Похоже, нюх у меня не очень тонкий.

– Я тоже мало унаследовал. Нюх у меня натренированный. А вот у Жас действительно волшебный дар, – Робби снова вдохнул и на несколько секунд задержал дыхание. Когда Робби выпрямился, Гриффин заметил, что он потер себе лоб.