Мелисса Бэнк - Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле

— Я вовсе не это имею в виду, — говорю я.

— А что же?

— Что-то в духе фотореализма.

— Живопись, — говорит он.

Я имею в виду лишь то, что кажется, будто они позируют, но продолжаю красочно расписывать лужайку, ведущую к веранде, витки колонн, подобные мазкам на полотне, — и в этом нет ничего обидного для его друзей.

На обед у нас пойманные в здешних водах омары, которых мы поедаем, усевшись на веранде. Белла и Ив почти все время разговаривают друг с другом по-французски. Джейми постепенно втягивается в разговор, как бы ненароком вставляя французские фразы, а когда Ив замечает: «Да ты прекрасно говоришь», речь его начинает литься с поразительной легкостью.

Последний раз я говорила по-французски в восьмом классе, когда познакомилась с зажиточной французской семьей, которая снимала квартиру на четвертом этаже дома возле железнодорожной станции. Помню, что иногда они пользовались лифтом, но чаще поднимались к себе пешком.

— На Рождество мы гостили у родителей Ива, — говорит Белла по-английски, коснувшись щеки Ива тыльной стороной ладони. — Чудесные люди.

Потом поворачивается ко мне:

— Как тебе омары?

— Чудесные, — отвечаю я и только после этого осознаю, что передразниваю ее. Это моя дурная привычка: я подобна тем животным, которые, чтобы выжить, подражают хищникам.

В постели Джейми спрашивает:

— Ну, что скажешь о Белле?

Внутренний голос подсказывает мне: она восхитительна! И я принимаю подсказку.

Он улыбается.

— Так и знал, что она тебе понравится.

Я добавляю:

— Я уже встречалась кое с кем из манекенов.

— Милая, — говорит он и напоминает мне, что они с Беллой — хорошие друзья и потому я не должна быть слишком пристрастной.

Здесь, в темноте, я могу вымолвить:

— Ты прав, извини.

Но в этот момент до меня доносятся звуки, которые обычно издает спящий человек.

Мы едем через холмы по берегу океана. Я сижу впереди с Ивом и разглядываю животных, которые то и дело перебегают дорогу. Похожи на крыс, но с пушистыми хвостами. Ив объясняет, что это мангусты. Они были завезены сюда в начале века из Индии, чтобы бороться со змеями. И они боролись. А нынче… Он отпускает руль и жестом предлагает мне завершить рассказ. Я произношу:

— А нынче весь остров кишит мангустами.

Он улыбается и говорит, что мальчишки ловят их и продают — по пятьдесят центов за хвост.

Когда дорога заканчивается, мы останавливаемся. Теперь я вижу, как здесь сухо и пустынно; то, что я принимала за деревья, на самом деле — кактусы. Ив приготовил ланч на свежем воздухе. Я совсем разомлела от жары и выпитого пива и просыпаюсь, когда Ив начинает натирать мне спину лосьоном.

— Сгоришь, — говорит он.

Джейми в воде. Я встаю, чтобы подойти к нему, но тут рядом с ним выныривает Белла, и до меня доносятся раскаты их веселого смеха.

После душа мы переодеваемся к обеду.

— Знаешь, — обращаюсь я к Джейми, — пожалуй, я тоже буду говорить по-французски.

— У тебя получится, — отвечает он, — если постараешься.

— Приношу свои извинения, если что-то будет не так.

— Это напоминает Шекспира. В какой-то момент он тебя захватывает, и дальше все идет как по маслу.

За обедом я стараюсь, чтобы меня захватила стихия французской речи.

Белла говорит, я перевожу:

— Джеймс, ты глупый мальчишка. Тебе хочется потрогать мои груди, разве не так?

Проснувшись, я обнаруживаю, что Джейми исчез.

Небо затянуто свинцовыми тучами.

На веранде Ив, увидев меня, встает и предлагает чашку кофе.

Я спрашиваю, где Джейми.

— Наверное, пошли с Беллой на прогулку, — отвечает Ив.

Я отправляюсь поплавать. Затем принимаю душ. Потом читаю.

— Денек неважнецкий, — говорит Ив и предлагает съездить с ним в город.

Я наблюдаю, как Ив правит машиной. У него симпатичные морщинки возле глаз. Я понимаю, как он мягок, как неподдельно женственен, словно мальчик, воспитанный старшими сестрами.

Ив спрашивает о моей работе в издательстве. Я рассказываю, что я помощник редактора, а фактически секретарша, но мне дают читать самотек.

Он говорит, что написал роман.

Я спрашиваю, о чем этот роман.

— Я назвал его «Искусство человечности, или Человеческое сердце».

Я плохо слышу из-за ветра, но он смотрит на меня так, словно мы понимаем друг друга, и я согласно киваю.

В Кристианстеде Ив ведет меня дворами старой крепости, которые тянутся вдоль доков. Его ступни при ходьбе развернуты в стороны, как у Марселя Марсо.