Большая игра профессора Дамблдора

В конце концов мальчик начинает себя чувствовать виноватым даже в том, что Гриффиндор в прошлом году проиграл матч. Право же, вот это ерунда… а впрочем, чем больше в Гарри ответственности за других и перед другими, тем лучше — учитывая его грядущую миссию по спасению мира.

Рон, строго говоря, тоже не отделался Вопиллером: весь этот год он будет расплачиваться за отсутствие мыслительного процесса неприятностями, которые доставляет ему сломанная палочка. В этот раз его рвет слизняками, и Гарри с Гермионой тащат друга к Хагриду. И нарываются на упрек. Ну да, могли бы и раньше зайти, по-дружески, а не из необходимости. С другой стороны, Хагрид сам виноват, что дети к нему относятся не слишком серьезно — меньше надо было дурачком прикидываться. Теперь они считают, что умнее его, откровенничать с ним не будут, просить совета — тем более.

Да, надо, надо Дамблдору нового и умного конфидента.

В ходе беседы Хагрид в своем неповторимом стиле вспоминает о необходимости проявить инициативу. « Гарри, — сказал Хагрид, так, будто вдруг вспомнил о чем-то, — а я на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то и забыл… ». Само по себе не так чтобы очень сильно, но на общем фоне сойдет. Помимо воспитательного момента, лесник еще и проверяет реакцию Гарри. И вполне ею доволен: мальчик все понимает правильно.

Очень любопытно, кстати, что Хагрид совершенно не педагогично кроет Локхарта. По-видимому, Локхарта крыть можно? Ибо « Хагриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей Хогвартса, поэтому Гарри посмотрел на него с огромным удивлением. Гермиона же в ответ на эту реплику произнесла более высоким, чем обычно, голосом:

— Мне кажется, ты несправедлив. Ведь сам профессор Дамблдор посчитал Локхарта лучшим претендентом на эту должность…

— Скажи лучше, единственным претендентом ».

Фраза имеет отличный второй смысл — и правда, каждый год лично Дамблдор решает, кого именно он возьмет на должность профессора DADA. Отбор четко идет в соответствии с интересами БИ. Правда, Хагрид, сболтнув крупицу правды, начинает, как водится, сразу отыгрывать назад — дескать, нету ни единого претендента, кто ж захочет… И действительно. Кому вообще надо преподавать в каком-то захолустном Хогвартсе?

Последний гвоздь в крышку гроба забивает суровая Макгонагалл, выждавшая нужное количество времени, чтобы Гарри побольше пообщался с Локхартом и смог оценить бесценное общество последнего по достоинству.

« — А вы, Поттер, поможете профессору Локхарту отвечать на письма поклонников, — добавила профессор Макгонагалл.

— Какой кош… Профессор, а можно мне тоже в трофейную? — отчаянно взмолился Гарри.

— Разумеется, нет! »

Забавно, « Гарри, как, впрочем, и Рон, был уверен, что именно его наказание — самое непереносимое ». О да. Директора со товарищи лучше не гневить — прилетит быстро, эффективно и по самому больному месту…

Все это прекрасно и очень педагогично. Но в тот же вечер Гарри слышит Василиска, ползущего по трубе, голодного и злого. Кажется, это первое появление монстра. И оно, помимо прочего, значит, что Реддл уже контролирует Джинни настолько, что открыл Тайную Комнату… а ведь на дворе всего-навсего конец сентября.

Джинни плохо выглядит, и Перси (при всех недостатках он очень любит сестру и о ней заботится) заставляет ее принимать средство мадам Помфри — так что у носительницы образа Реддла несколько часов из ушей идет дым.

Бедный Волдеморт. Что только эти Уизли с ним не делают… а ведь прогулка по унитазу в женском туалете ему еще только предстоит…

Вечером 30 октября все нормальные ученики идут на праздник в Большой зал, а Гарри, Рон и Гермиона — в подземелье к Нику, на его крутой юбилей, пятисотую годовщину смерти. Естественно, это отмечено наверху.

Надо полагать, Джинни в Большом Зале тоже отсутствует, потому что Реддл через девочку выпускает Василиска (надо так понимать, это разовый процесс, и каждый раз рептилия совершает единичный вояж). Заметил ли кто-нибудь из команды отсутствие Джинни в Зале? Сложно сказать. Скорее всего, нет.

На сей раз Василиск далеко не уполз. Гарри слышит его, когда тварюга по трубам ползет из подземелья вверх, в сторону туалета Миртл. Никто не видит, что вызывает его Джинни, потому что самой Миртл в момент вызова нет на месте: она внизу, на празднике у Ника, где Пивз ее знакомит с Гарри и Роном, а затем, добрый, доводит до слез и дум о вечном (« Прыщавая! Прыщавая! »).