Владимир Торчилин: Нэцке из Сан-Франциско

— Интересно, — подумал он, — а она меня каким видит? Хорошо бы тоже тогдашним...

Понемногу они успокоились и теперь просто лежали рядом — ее голова на его руке.

— Говорила же мне мама — никогда не поднимайся в номер к мужчине, — неожиданно сказала она прерывающимся голосом — Известно, чем кончается...

— Ты что, правда жалеешь, что поднялась? — забеспокоился он.

— Шучу, шучу! — засмеялась она. — Как тут можно быть недовольной? Я ведь еще когда вашей студенткой была, на вас запала.

— Серьезно?

— Еще как серьезно. Почти все наши девчонки на вас глаз положили. Все время спорили, у кого лучше шансы. А вы как не замечали. Ведь тогда у вас ни с кем из нас ничего не было, правильно?

— Не было, — подтвердил он. — Дураком, наверное, был.

— Ну вот, — довольно сказала она, — ни с кем не было, а со мной было. Так что хоть через столько лет, а я выиграла!

— Тоже мне, великий приз! — скептически усмехнулся он. — Старый и страшный.

— А-а, что б вы понимали, — отмахнулась она. — Теперь мужчины до семидесяти не стареют, так что у вас еще все впереди.

— Что уж там впереди. Прелестниц вроде тебя забалтывать и до греха доводить?

— Ну уж, до греха, — она неожиданно хихикнула. — Мне когда-то бабушка говорила, а она та еще штучка была — красавица и, по-моему, у нее любовники чуть не до шестидесяти лет были, — что грех — только когда ноги вверх, а как только опустил, так Бог сразу и простил. А я уже опустила. И нет греха. И еще вопрос, кто кого довел. В конце концов, это ведь я к вам подошла. Чисто по-американски. Прямо сплошной «Секс в большом городе»...

— Ну, про этот самый «Секс» я только слышал, а сам, по-моему, ни одной серии не смотрел. Но если ты говоришь, что все, как в кино, то так тому и быть. Только уж, пожалуйста, не отнимай у меня всего самоуважения. Позволь хоть думать, что и я тут какую-то роль сыграл. Разве я тебя честно не охмурял целый день своими россказнями?

— Охмуряли, охмуряли, — весело согласилась она. — И даже охмурили, как мы видим. К обоюдному, так сказать, удовольствию. Слушайте, а что там у нас со временем?

— Да, если на банкет, то уже пора собираться. Но знаешь, что-то расхотелось мне туда идти. Народ там, толпа, разговоры, шум, да и еда обычно так себе... Может, пойдем куда-нибудь вдвоем поужинаем? Я тут пару очень хороших мест знаю неподалеку. Ну, как? А потом, если захочешь, можно опять ко мне...

— Вот черт! — она искренне или, по крайней мере, ему хотелось верить, что искренне, расстроилась: — Я бы всей душой, но у меня два важных свидания на этом банкете назначено. Одну совместную работу с Сан-Диего затеваем, вот и хотели обсудить. И еще один декан из Мичигана хотел со мной поговорить — предлагает к ним с повышением перейти, так что надо бы хоть условия выяснить, чтобы потом подумать. И самолет у меня завтра рано утром, так что из отеля мне в шесть уже уезжать надо. Если б я знала...

— Ладно, не огорчайся. Такие встречи действительно срывать нельзя. Я понимаю. И так у нас почти целый день был. Так что будем радоваться тому, что имеем. А на банкет я все равно не пойду. Тем более что ты там занята будешь, а всех тех, кого мне по делу надо увидеть, я уже повидал. Так что посижу, переведу дыхание, поужинаю где-нибудь спокойно и буду про тебя думать. А ты действительно начинай на выход готовиться.

Она поцеловала его в губы, поднялась с кровати и стала собирать с пола части своего туалета, пока он откровенно пялился на нее. Она заметила и попросила:

— Отвернитесь, ладно? А то мне неудобно.

— Да ты что! — возмутился он. — Ты такая красавица, а у меня даже секунды не было на тебя всю посмотреть. Только осязанием или по частям. Так что и не проси. Я тебя запомнить хочу.

— После такого комплимента и возражать трудно. Любуйтесь!

И, держа собранные вещи в руках, она походкой модели проследовала в ванную. Он и любовался...

Через пятнадцать минут она вышла в полной готовности. Он тоже был уже более или менее одет. Она подошла к нему, обняла, прижалась щекой к его щеке и тихонько прошептала прямо в ухо:

— На какой-нибудь следующей конференции увидимся, ладно? Держите меня в курсе своих перемещений, хорошо? А я как-нибудь подстроюсь. Если вы, конечно, не против. Мне было очень хорошо...

Он так же тихо ответил:

— Конечно, не против. И про мои перемещения все будешь знать. Так что легко ты от меня теперь не отделаешься. Стариков обижать нельзя.

— И этому меня мама тоже учила. Обещаю — не буду!

Она лизнула его в ухо, отодвинулась, махнула смуглой рукой и исчезла за дверью. Красивая, деловая, успешная и такая молодая... Бывает же...