Кнут Фалдбаккен - E-18. Летние каникулы

— Я хочу того же, что и ты, — пробормотал он, прижимаясь к ней лицом. Он ощутил запах помады и мыла. Это продолжалось несколько мгновений, она оттолкнула его со всхлипом, нет, со стоном:

— Ну что ты делаешь, ты?..

— Играю с тобой в кошки-мышки, — ухмыльнулся он и попытался поцеловать ее еще раз. Теперь он уже смог ощутить ее гладкие, ровные зубы. На этот раз, прежде чем оттолкнуть его, она замешкалась еще больше, и он даже успел залезть к ней под блузку, одновременно он не забывал смотреть вокруг из окна машины, чтобы держать в поле зрения окружающую обстановку.

Она буквально задыхалась, как после бега:

— Ты оставишь меня в покое, или я закричу.

— Кричи, зови на помощь, — ухмыльнулся он, — если хочешь выставить себя на посмешище…

— Ну и свинья же ты! — вырвалось у нее. — Вот сволочь! Что ты о себе воображаешь? Рокер несчастный! Отвези меня в Арендал, или я донесу на тебя в полицию!

— Я отвезу тебя потом, — пробормотал он и так решительно провел рукой по ее блузке, что ей стало больно.

После этого она сидела тихо, не шевелясь, с застывшим выражением лица, только из-под очков текли слезы.

Томми вернулся в кемпинг вечером. На заднем сидении у него громыхал ящик пива, а сверху — бутылка кое-чего покрепче и четыре бутылки вина. Все это он приобрел в Арендале, в насквозь прогретой солнцем «Винной монополии» на набережной.

Он удачно сбыл магнитолу, и, кроме того, ему удалось прихватить с собой пару складных стульев, которые какие-то туристы оставили на стоянке. А на одной из бензоколонок ему удалось наполнить бензином бак и смыться. И никаких опасений, что его могли заметить в такой толчее.

Он был в прекрасном настроении. Что касается блондинки, то он высадил ее на площади в Арендале. Никакого продолжения действия под вишневым деревом не последовало. Она была совершенно сломлена и с плачем поведала ему, что поссорилась со своим парнем. Ему это показалось скучным, поэтому он купил по мороженому — ей и себе, и поехал дальше на юг.

Он вынужден был признать, что не был на высоте в своих отношениях с блондинкой в этом эпизоде. Ничего хорошего не было в том, как она рыдала, может быть, из-за того, что он так гнусно вел себя с ней, но ведь в том, что она поссорилась с приятелем, никакой его вины не было. И, тем не менее, у него после всего этого остался какой-то неприятный осадок, какие-то угрызения совести, и это его раздражало, потому что он догадывался, что совесть его мучит из-за Алисы. Ведь за это время она сумела сильно привязаться к нему. Он не мог ее бросить, хотя из-за нее у него было больше шансов иметь неприятности, к тому же она постоянно за ним следила… Ну уж, конечно, старушке Алисе никак не могло понравиться, что он подсаживал к себе кого-то на шоссе в поисках приключений. Самое плохое, самое неприятное то, что фактически она по-настоящему нравилась ему. Он очень редко испытывал глубокие чувства к девушкам, и вот, надо же, его угораздило связаться с такой балаболкой, как Алиса. Она крепко к нему прицепилась, и он не мог так просто отделаться от нее. Вот так-то, черт побери…

А вот и она: склонилась над пластмассовым тазиком, выставив задницу, прямо-таки типичная домохозяйка на отдыхе, которая имеет пристрастие заниматься всевозможными, никому не нужными делами с твердым убеждением, что в этом состоит ее долг.

— Привет! Наконец-то ты приехал! — закричала она, прежде чем он успел выйти из машины.

— Теперь я смогу развесить белье.

Она привязала конец веревки к одной из полых трубок, поддерживающих конструкцию палатки, а другой конец — к антенне на крыше автомобиля. На веревке мгновенно появились трусики и еще раз трусики, мокрые майки, носки, всевозможные полотенца и тряпки, несколько свитеров, с которых неприятно капала вода. Слава Богу, кажется все это ненадолго, солнце так и шпарило, но у нее в тазу было еще белье. Вода с белья текла темными ручейками по земле, по ним плыли сосновые иголки и муравьи. Господи, хотя бы мусор относила на помойку в кусты, у ручья, а не оставляла у палатки.

— Арне и Берит пригласили нас сегодня вечером на вечеринку с грилем, — сообщила она ему.

Только об этом он и мечтал. Но он решил, что не откажется пойти, пойдет туда ради Алисы. Так и быть, вынесет и это. К тому же, она даже заразила его своим радостным ожиданием вечеринки.

— Думаю, надо что-нибудь взять с собой, какую-нибудь выпивку и конфет для ребенка. Ты купил что-нибудь в городе?

Он кивнул и подумал, что, ну вот, теперь половина стоимости проданной магнитолы пойдет на хрустящий картофель, сладкий перец, орешки, ветчинку, попкорн, крендельки, марципанчики. И снова у них не будет ни гроша. Но вместо этого он только сказал: — о’кей. Когда мы приглашены?