Кнут Фалдбаккен - E-18. Летние каникулы

Она повернула к себе зеркальце автомобиля и устроилась перед ним, как перед туалетным столиком, похлопала себя по щекам и шее, провела пальцем по покрасневшему носу, прошлась по волосам расческой, которую отыскала у себя в сумочке:

— А ты знаешь, что у нас нет мыла и зубных щеток?

Она так крутилась и вертелась перед этим маленьким автомобильным зеркальцем, как будто готовилась ко сну, сидя за туалетным столиком в обычной спальне. Он перелистывал «Криминальный журнал», который нашел у себя в бардачке машины, он понимал, что это чтиво — явное дерьмо. «Сенсационный выпуск» очередного номера почти всегда разочаровывал его. Впрочем, он любил сравнивать свою находчивость с той, которая приписывалась очередному герою похождений, любил оценивать ходы полиции и замечать те неверные шаги, которые делал тот или иной преступник и которые он лично никогда бы не допустил. Сейчас он, правда, в основном, просто смотрел картинки. Порой бросал взгляды на Алису, она продолжала крутиться перед зеркалом. Его снова охватило возбуждение.

Сумерки, окутавшие все вокруг, сделали едва освещенное внутреннее пространство машины островком интимности. Повсюду на проводах раскачивались зажженные лампочки, которые придавали людским теням на фоне палаток карикатурные черты. Это пробуждало его фантазию. Он начинал вспоминать тот летний отдых в пирамидальной палатке, когда ему, тринадцатилетнему, сгорающему от желания подростку мерещились всевозможные эротические картины в соседней, плотно застегнутой палатке. Господи, да чем же еще, собственно говоря, могут заниматься двое взрослых людей, мужчина и женщина, оказавшиеся в таком тесном пространстве? А ведь неподалеку стояла и их собственная палатка, новехонькая, сияющая еще невыгоревшими яркими красками, в которой была и спальня, и багажный отсек, водонепроницаемый пол и сетка от комаров, места здесь хватит на четверых, чего они ждут?

— Ну что, давай-ка и мы не будем терять времени даром, — откровенно преложил он.

— Мне надо что-то сделать со своими волосами, — пожаловалась она, разглядывая себя в зеркале.

— Пошли, — сказал он и, захватив плед, зашагал по серому, зыбкому, скрытому темнотой песку.

Она спала рядом с ним. А он лежал с открытыми глазами.

Удивительно, ведь обычно он засыпал первым. Это девушки обычно любят еще полежать полчасика, поласкаться, поболтать о чем-то, в то время как его уже всегда охватывала дрема, и он делал усилия, чтобы не захрапеть. Но сегодня вечером все было по-другому. Он лежал на спине, укрывшись пледом и кожаной курткой, и вглядывался в просвечивающий потолок палатки. Все получалось совсем не так, как ему хотелось. Ему все время что-то мешало: свет, проникающий снаружи, всякие посторонние звуки, запах нейлона и клея, которым были промазаны швы. Все это его настолько отвлекало, что он чрезмерно сосредоточился на самом акте. Смех из соседней палатки передернул его и заставил сжаться, и поставить перед собой вопрос ребром: неужели его эрекция должна зависеть от посторонних?

Размышляя об этом, он потерял потенцию. Неужели он такой зануда? Да просто стенки у палатки тонкие. Ведь если они слышали каждый шаг снаружи, то наверняка и до прохожих доносились звуки из палатки. Его дыхание. Не говоря уже об ее стонах. Вот проклятье-то! Но ведь наверняка такие проблемы были у всех. Как это добрые люди занимаются любовью здесь, в палаточном городке?

Алиса на сей раз была какая-то утомленная и безразличная, достаточно нежная, но пассивная в любовных играх, она жаловалась, что ей неудобно лежать, прижималась к нему, нежно гладила его волосы, как будто была даже рада, что у него не все получилось. И тут же заснула. Трудно было поверить, что они были знакомы лишь два дня, а секс у них получился, как у пожилых супругов.

А теперь еще ему стало неудобно лежать. Его раздражал ее тогдашний разговор по поводу спальных мешков, а теперь он понял, что все же что-то надо придумать, чтобы ночевать в этом вигваме. Неровности почвы, всякие там веточки, шишки впивались через тонкий пол в его спину. А стоило повернуться, в бок начал колоть корень дерева. И в довершение ко всему до него донеслось зудение комаров. Господи, да не может этого быть. Ведь вход был занавешен сеткой, вентиляционные отверстия тоже. Может быть, правда, это был какой-то единственный, который проник внутрь, когда они ставили палатку. Возможно, его затянуло потоком воздуха, когда они прикрепляли ее основание. И вот, теперь этот комар изводил их. Он взглянул вверх, но обнаружить насекомое не удалось. Комариная песня то набирала силу, то затухала, но мерзкое насекомое не показывалось. Под конец он не выдержал и вскочил в полной готовности — убирайся, кровопийца проклятый!