Энтони Дорр - Собиратель ракушек

В конце концов он разворачивается и бредет назад, к реке. С неба опускаются первые снежинки и целятся в бронзовые излучины реки Рапид.

Давно стемнело, решето лесной чащи просеивает снег, а Маллигэн, полузамерзший, стоит в реке и удит рыбу и перистой тьме. Руки-ноги потеряли чувствительность, спину ломит от бесконечного забрасывания лески. Хрупкие снежинки погибают в скользящей воде. А он все рыбачит.

Время близится к полуночи, и ветви гнутся под тяжестью снега, а снежинки все падают, и тут у него клюет: рыба длинными рывками выбирает леску и устремляется вниз по течению, недвусмысленно давая понять, кто здесь главный. Вскоре леска разматывается на всю длину. Кровь у Маллигэна в груди густеет, нагревается. Катушка скрежещет. Рыба прыгает раз, другой, пятый, призрачной пулей взлетает на полметра над рекой, прекрасной и жуткой, а потом скрывается за мелкой излучиной. И Маллигэн только слышит, как рыбина бьется, неистовствует, раз за разом выстреливает свечкой, плещется среди плеска реки, и шороха ветра в кронах, и лучезарного снегопада. Кровь стучит все сильнее – того и гляди разорвет грудь.

Леска натянута. Маллигэн придерживает ее обескровленными пальцами; рыба не утихает. Отваливается незакрепленный стопор – кто бы мог подумать, что рыба способна выбрать пятьдесят метров лески? – и леска сходит со шпули. Маллигэн бросается следом, успевает схватить ладонями, леска полностью отсоединилась от удилища, рыбина уплывает вниз по течению и режет леской ладони Маллигэна; он чувствует, как рыба борется со своим ярмом, поднимается, выпрыгивает из воды и шлепается обратно в реку. В этот миг леска выскальзывает у него из ладоней, рыба уходит на свободу, а Маллигэн остается стоять с вытянутыми руками – картина мольбы и покаяния.

Леска неспешно плывет по водной глади. Маллигэна пробирает дрожь. Удилище с пустой катушкой уткнулось в гальку. Кругом – немое равнодушие леса. И только вода назойливо чмокает в том месте, где река неудержимо пробивается сквозь валежник и снег, шепча на бегу о чем-то своем.

[ mkondo, сущ. Поток, течение, напор, ток, бег воды (напр., в реке или при выплескивании на землю), воздуха, поступающего через открытую дверь или окно, т. е. сквозняк; кильватер движущегося судна; след, бег зверя]

В октябре тысяча девятьсот восемьдесят третьего, с целью найти останки одной доисторической птицы, в Танзанию прибыл американец по имени Уорд Бич, командированный Кливлендским музеем естественной истории (штат Огайо). Незадолго до этого в районе известняковых холмов к западу от города Танга нескольким экспедициям европейских палеонтологов удалось обнаружить окаменелости, напоминающие китайского каудиптерикса – мелкую пернатую рептилию, и музей стремился заполучить такой же экспонат в свою коллекцию. До палеонтолога Уорд, при всем своем честолюбии, не дорос (докторскую диссертацию в свое время забросил), однако поднаторел в сборе окаменелостей. Само это занятие – днями напролет горбатиться с долотом и ситом, заходить в тупик, в сердцах начинать все сначала – он недолюбливал, но проникся идеей. Ископаемые животные, говорил он себе, дают ответы на важные вопросы.

Когда он ехал безымянной горной дорогой, тем же маршрутом, которым вот уже два месяца следовал к месту раскопок, перед ним вдруг появилась бегущая девушка. На ней были сандалии и свободно спускавшаяся до колен ханга; по спине била тугая коса. Дорога, огороженная по обеим сторонам плотной стеной растительности, шла в гору, сужаясь и прихотливо извиваясь в палящих лучах солнца. Он уже собирался обогнать эту бегунью, как вдруг та выскочила на середину дороги прямо перед его пикапом. Уорд ударил по тормозам, пикап занесло набок, он покатился дальше, касаясь земли только двумя колесами, и чудом не вылетел в пропасть. Девушка даже не обернулась.

Уорд привстал над рулем. Что там стряслось? Неужели перед его пикапом и впрямь выскочила какая-то безумная? Да, сейчас она неслась впереди, поднимая сандалиями пыль. Он поехал за ней. Бежала она так, словно кого-то преследовала, бежала как хищница – грациозно, ни единого лишнего движения. Ничего подобного он в жизни не видел; она так ни разу и не оглянулась. Сократив расстояние, он теперь держался вплотную за ней: она почти задевала пятками бампер. Сквозь шум двигателя доносилось ее учащенное дыхание: вдох-выдох. Так продолжалось минут десять: Уорд, вцепившись в руль, боялся дышать, охваченный непонятным чувством – не то злостью, не то любопытством, а может, проснувшимся желанием; а девушка с развевающейся косой, мелькая ногами, точно механическими поршнями, стремительно бежала вверх по склону. И не замедляла бег. На вершине, где испарялись под солнцем лужи, она вдруг как-то извернулась и запрыгнула на капот. Уорд втопил педаль: пикап юзом пошел по вязкой грязи. Девушка перевернулась на спину, вцепилась в стойки лобового стекла и ловила ртом воздух.