Альберт Мифтахутдинов - Очень маленький земной шар

Слава только улыбается.

Мы вышучиваем друг друга как можем, так нам веселей и легче идти. А про себя, наверное, каждый думает о неписаных законах братства, рожденного в пути. И еще о том, что составляет суть всего. Если ты не умеешь разжигать костер — не беда, научат, — если ты в институте по специальным геологическим дисциплинам хватал тройки — не беда, тут тебя научат, если ты не знаешь, что делать, когда останешься наедине с тундрой — это наука со временем тоже приложится. Но если ты плохой человек — тебе в геологии делать нечего. Вот и вся, очевидно, специфика нашей профессии.

А что касается приличествующих случаю подвигов, то Слава тут категоричен:

— Все это мура… рецензирует он виденное в кино и читанное о геологах. — «Шагай, геолог» и «крепись, геолог» — все это мура, хотя каждый из вас «солнцу и ветру брат»… Все так называемые «подвиги» от безалаберности, от того, что кто-то не сделал вовремя и правильно того, что должен был сделать, от несоблюдения техники безопасности, черт возьми! Иногда мелочь, скажем, промокшие спички, оборачивается ого-го чем! И никакой романтики я тут не вижу. А мелочей в нашей работе нет. И вообще, работать надо, а не совершать подвиги.

Самая высокая правда романтики — провести все поле без ЧП.

Слава отдает Жоре бинокль:

— Вон, смотри: в редколесье Мальчик. Это его тощая фигура. Значит, там на косе палатки и Володя.

Мы спускаемся вниз и через час стреляем. В ответ на выстрел слышим три выстрела из карабина. Володя здесь! Мы идем на выстрелы.

…У Володи обреченный вид. Он думает, что мы накинемся на него и начнем ругать. А мы знаем, что за это время он и так извелся.

— Ребята… — говорит Володя, — я вам ландорики приготовил.

Он снимает полотенце, и мы видим большую груду лепешек, здоровых лепешек, величиной со сковородку.

— Ребята… хорошие ландорики… по-пеледонски… ешьте… хорошие ландорики…

— Эх ты… ландорик! — с укоризной, но нежно говорит ему Слава.

Оказывается, от лошадей отбился Ганнибал. Володя искал его, потерял целый день, и весь распорядок движения был нарушен. Помня инструкцию, он разбил лагерь и больше не двигался с караваном, только жег сигнальные огни, но нам огни были не видны, мы бродили за очень высокими отметками.

Володя рассказывает все новости, которые произошли в мире за это время: у него «Спидола».

Боже, какое удивительное изобретение — спальный мешок! Лучше оленьего кукуля ничего еще человечество не придумало. В тепло! Спать, спать, спать…

Маршрут тридцать девятый, с которым полевой сезон еще не закончился

Мы в самом дальнем юго-западе нашей карты. Мы очень растягиваем наши маршруты. Мы хотим в оставшееся время сделать как можно больше.

Вчера мы вышли сюда, отправив каюра на базу, и сегодня ночуем без палатки. Володя Колобов должен поставить промежуточную подбазу в одном дне пути отсюда. Мы завершаем круг, и до основной базы будет не так уж далеко.

Опять валит снег, а работы осталось еще недели на две. Но это заботы завтрашнего дня, а сейчас пора подумать о ночлеге.

Мы в высоком лесу на берегу реки. Речная галька уже хорошо прогрета костром. Остальное не так сложно. Слава Кривоносов вырубает из чащи четыре жерди, каждую пару скрепляет в вершине буквой «л», на распорки кладется пятая жердь, соединяющая два «л» в вершине, остов шалаша готов. По бокам еще две жерди, чтобы удобней было делать стены из стланика и веток с широкими листьями. Пол шалаша мы тоже устилаем ветками. Потом забираемся в наше прекрасное жилье. Снизу достаточно пригревает, а вообще пока еще холодновато. Потом станет тепло, это мы знаем. Снег засыпает наш шалаш, ветер уже не проникает. Те, у кого более теплая одежда, лежат с краю, остальные в середине. Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, — Кривоносов, Певзнер, я и Старцев.

Мы только что поужинали — на всех котелок вермишели, круг сухой колбасы и чай без сахара. Больше ничего не осталось. Но если вермишель варить долго, она очень разваривается и ее получается много.

— Ну вот и все, — говорит утром Слава, водя по карте тупым карандашом. — Мы обработаем этот кусочек, вы пойдете сюда. Подбаза не понадобится, если не прохлаждаться, все можно успеть. Встречаемся на базе. Ну, а если не успеете или мы задержимся — вот тут лабаз…

Мы согласны с его планом. Мы готовы работать до одури, только бы вернуться из маршрута на базу. Мы не были на ней больше месяца. А там отдых, и тогда останется совсем немного. Мы прощаемся и расходимся по своим маршрутам: Кривоносов и Певзнер по водоразделу на северо-восток, мы со Старцевым на восток, потом на север, потом чуть-чуть на запад. У нас круг немного больше, мы вчера не успели из-за темноты полностью закончить маршрут.