Федор Андрианов - Спроси свою совесть

— Давайте знакомиться. Меня зовут Владимир Кириллович, фамилия — Селиванов. Я буду преподавать у вас литературу и, кроме того, буду вашим классным руководителем. Впрочем, вчера я имел возможность убедиться, что вы об этом уже осведомлены.

Он усмехнулся и нагнулся над журналом.

— Абросимов! — назвал он первую фамилию.

— Я! — вскочил Серёжка Вьюн.

Так. Значит, он угадал: Вьюн — это прозвище. Следует признать, что оно довольно верно характеризует своего владельца. Да и вообще ребячьи прозвища большей частью метки и точны, в этом он уже давно убедился. Один за другим поднимаются ученики. Каждого нужно запомнить, узнать, к каждому подобрать ключик и не ошибиться. Одна, даже небольшая ошибка, может навсегда запереть от тебя ребячью душу десятью замками, и тогда уже никакой ключ не подберёшь. Это он тоже уже знает по своему, хотя ещё и небогатому, опыту.

— Курочкин!

А, это тот самый. Несколько секунд они взаимно изучают друг друга. Что ему говорили про Курочкина в учительской? Способный и даже талантливый — это Лидия Васильевна, своенравный и капризный — это Валерия Яковлевна, бывший их классный руководитель, а Александр Матвеевич, завуч, неопределённо пожал плечами: ученик как ученик. Впрочем, так он сказал про всех, о ком его спрашивал Владимир Кириллович. Ещё кто-то говорил, что Курочкина очень балуют родители. Да, видимо, сложный характер.

— Садитесь, Курочкин.

Первое знакомство кончается. Последней в списке Чернова. Почему последней? По алфавиту она должна стоять третьей с конца. Пропустили? Вряд ли. Второгодница? Не похоже. Фамилия приписана явно позднее, другим почерком. Значит, вновь прибывшая.

— Вы, Чернова, недавно пришли в этот класс?

— На уроках сегодня впервые.

— Значит, у вас, как и у меня, сегодня только первое знакомство?

— Нет, я уже девять дней работала вместе со всеми в колхозе.

— Вот как? Значит, успели уже сдружиться с классом?

— В основном — да.

Женька ловит на себе мимолётный взгляд Нины. «В основном». Исключение — это, вероятно, он, Женька Курочкин. А Владимир Кириллович закрыл журнал и сделал от стола шаг вперёд, ближе к классу.

— Ну, что ж, ребята, будем жить дальше — познакомимся поближе. А сейчас поговорим о литературе, вернее, о вашем отношении к ней. О чём вы любите читать, что вам нравится в книгах и что не нравится?

Планируя свой первый урок, Владимир Кириллович решил пойти на небольшую хитрость. Простая беседа о прочитанных книгах должна была стать своего рода разведкой: отвечая, ребята вольно или невольно выскажут свои мысли, взгляды, то есть хотя бы немного приоткроют занавес, скрывающий их души.

— Так что же вы любите читать, ребята? Вот вы, например, Коротков?

Толька Коротков, прозванный ребятами за свою неповоротливость Тюленем, медленно вылез из-за парты и стоял, переминаясь с ноги на ногу. Посмотрел налево, потом направо, словно ожидая подсказки, и наконец пробасил:

— Про войну я люблю читать.

— Ну, а что вы последнее прочитали?

Толька снова переступил с ноги на ногу.

— Прочитал я Шолохова «Они сражались за Родину». Сильная книга! Лопахин там больно хорош, да и Звягинцев. Ещё прочитал Симонова «Живые и мёртвые», тоже ничего книга. Но у Шолохова лучше!

— Значит, вы любите про войну?

— И немножко про любовь, — ехидным шёпотом подсказал Серёжа Вьюн. Ему никак не сиделось спокойно на месте. Владимир Кириллович повёл в его сторону бровью, но замечания не сделал.

Он снова обратился к Короткову:

— Так что же привлекает вас в этих книгах?

Толька уже несколько освоился и заговорил гораздо смелее:

— Я люблю в людях смелость, мужество, героизм. А эти качества лучше всего в опасности проявляются, на войне. Вот живёт, скажем, в небольшом городке человек, тихий, смирный, спокойный…

— Вроде тебя, — ехидным шёпотом подсказал сзади Серёжка Абросимов, но Толька не обратил внимания и продолжал:

— Работает там или учится. И никто не знает, что в груди у него бьётся отважное сердце…

— Ай-ай-ай, девушки, — снова влез Серёжка, — рядом с вами такой герой живёт, а вы…

На этот раз Толька рассердился:

— Да уж не то, что ты! Только бы языком молоть!

— А ты… А ты… — подскочил Серёжка. — Да пока ты повернёшься, и бой закончится!

— В бою солидность нужна, прочность. А вертлявый человек ненадёжный.