Борис Горбатов - Донбасс

Развитие и совершенствование форм социалистического труда и, как следствие этого, рождение и формирование нового человека — такова центральная идея нового произведения Горбатова. В зримых, конкретных образах представлен здесь шахтерский отряд рабочего класса, в среде которого вызрело стахановское движение — знаменательнейшее явление предвоенной действительности, массовое движение передовиков-новаторов.

Не сам Алексей Стаханов, не его товарищи — ирминские шахтеры, не рекорд, подготовленный ими и осуществленный августовской ночью 1935 года, оказались в центре внимания автора. Он избрал задачу и более сложную и более важную — проследить глубинные истоки могучего явления, разродившегося рекордом Стаханова и воплотившегося в массовом, поистине всенародном движении новаторов. Вот почему центральными героями повествования оказались Андрей Воронько и Виктор Абросимов — вчерашние школьники из полтавского местечка Чибиряки, прибывшие по комсомольским путевкам на заурядную донецкую шахту «Крутая Мария».

Биография героев неразрывно переплетается с биографией страны. Не случайно их самостоятельная жизнь начинается в тот переломный год, когда вся страна «готовилась для рывка в будущее». Весьма рельефно показывает автор духовный и физический рост своих персонажей, начищая от их появления на шахте и вплоть до середины 1935 года, когда они начинают готовиться к рекорду. Впечатляюще передает Горбатов новые характерные черты советских рабочих, выпестованные за годы первых пятилеток. Устами своего лирического героя, журналиста Сергея Бажанова, писатель удивленно-радостно восклицает: «Передо мной сидели трое молодых рабочих, и они мне были незнакомы и недоступны. Я таких раньше не знал. У них были золотые руки мастеровых, и гордость пролетариев, и энтузиазм ударников. Но они уже не были ни пролетариями, ни мастеровыми, ни вчерашними ударниками. Это были совсем новые люди».

Именно в сознании этих новых людей, разных и непохожих, зарождаются думы «для шахты», «для всеобщей пользы». Смутные догадки и мечты: о тесноте в забое, о спрямлении уступов, об удвоении добычи и т. п. почти одновременно волнуют и коренного донбассовца Митю Закорко, и неофита Сергея Очеретина, и кадровых горняков братьев Закорлюк, и Прокопа Лесняка и многих других. Потому-то так неудержимо влечет к себе выношенная Андреем Воронько идея: «…лаву спрямить, уступы ликвидировать и дать всю лаву забойщику. Пусть он в полную силу рубает, а за ним крепильщики крепят…»

Дерзостная простота и мудрость этой идеи покоряют людей, стимулируют стремление реализовать, испытать ее в деле. Но Стаханов опередил горняков «Крутой Марии», подтвердив правомерность исканий, пробудив множество откликов. Всколыхнулся океан народной страсти, народной инициативы, повергнувший привычные нормы и традиции. В итоге: «на каждой шахте появились свои герои, и уже не только забойщики, но и машинисты врубовок, коногоны, проходчики, бутчики, слесари. Возникали все новые и новые имена и немедленно становились знаменитыми… Славы на всех хватало».

Поняв сам, Горбатов вдохновенно передал изумительную мощь стахановского почина: «Шахтер, вырубивший за смену шесть железнодорожных вагонов угля, действительно показался сначала былинным богатырем, новым Ильей Муромцем; сперва даже не верилось, что обыкновенный человек может совершить такое. Но рекорд Стаханова был тотчас же перекрыт, и сразу на нескольких шахтах, пламя соревнования перекинулось с шахты на заводы и фабрики, стало известно о делах кузнеца Бусыгина, ткачих Виноградовых, обувщика Сметанина, — и, слушая эти вести, каждый рабочий человек почувствовал, как и в нем самом разгорается богатырский дух, как и к нему приходит озарение».

Так актуальнейшая идея современности вызрела в недрах рабочих масс, овладела ими, одухотворила их и превратилась в несокрушимую силу.

Более полувека тому, в дни своей «забойской» юности, Горбатов мечтал о том, что «когда-нибудь… из наших рядов, в результате долгой и упорной работы и учебы, вырастет большой пролетарский писатель», что вырастет он «из вороха корявых и неотесанных рабкоровских произведений», что «родится он в маленькой комнатке рабочего клуба, где занималась заводская или рудничная ячейка «Забоя», что отцом его явится «коногон, мелом на вагонетке царапающий свои первые стихи».

Горбатов успел при жизни воочию увидеть воплощение своей заветной мечты. С его участием в недрах «Забоя» выросли крупные пролетарские писатели, достойно прославившие родной Донбасс и свою социалистическую Родину.