Аркадий Пинчук - Женька

Она вдруг выпрямила колени и резко встала, но тут же вскрикнула, побледнела и, схватившись за живот, расслабленно села. Виновато посмотрела на Булатова, сказала:

— Спасибо, конечно, вам за внимание, но я не поеду. Потерплю. Пройдет. Должно пройти. Если я не поступлю, мне нельзя возвращаться домой. Я обещала.

— А если умрете?

— Умру… и взятки гладки. А если жива останусь? И не поступлю? Прикинулась, скажут. Не поеду. Спасибо.

— Я вам даю слово, — сказал Булатов как можно доверительнее, — если вашей жизни в ближайшие сутки ничто не грозит, завтра вы будете сдавать экзамен. Я врач и не могу вас оставить на улице. Сидеть с вами не могу. У меня сегодня дежурство.

— В больницу не поеду, — упрямо заявила девушка.

— Хорошо, — согласился Булатов, — обойдемся без больницы. Но все равно надо проверить, что с вами.

— Ладно, — неожиданно согласилась девушка, — только я обопрусь на вашу руку… И потихоньку. Да?

— Да, да, — повторил Булатов в тон. — И не задавайте лишних вопросов.

Он усадил ее на сиденье рядом, пристегнул ремнем.

— А мы куда? — опять насторожилась девушка.

— Ко мне на квартиру. Это недалеко.

— А как вы докажете, что вы врач?.. Я сильная, вы не думайте.

Булатов достал из нагрудного кармана пропуск в Военно-медицинскую академию, подал ей, не поворачивая головы.

— А может, вы истопником работаете? Да? Должность здесь не указана, — сказала она, разглядывая документ.

Булатов засмеялся.

— Разве теперь поймешь? Ученые одеты, как дворники, и дворники — как министры, — сказала она.

— Покажу вам диплом, покажу…

— Это другое дело. ОВ — это Олег Васильевич? Да?

— Викентьевич, — поправил Булатов, останавливая машину у подъезда. Запас времени начал быстро таять. Хорошо, что пораньше из дому вышел. Он надеялся еще заскочить в магазин, продающий автомобильную косметику. Теперь все, не успеть. — Вас как зовут?

— Евгения. Или просто Женька.

Булатов отстегнул привязные ремни, открыл дверь.

Лифт уныло проскрипел дверью и мягко повез их на десятый этаж.

Женька смотрела под ноги, и ее темно-рыжие волосы мягкими волнами спадали по щекам на грудь, на покатые плечи.

«Держится за живот. Значит, боль не шуточная».

Лифт притормозил и, плавно дотянувшись до площадки, распахнул створки.

Войдя в квартиру, Булатов показал Женьке, где надо лечь, а сам пошел мыть руки.

— Разденьтесь до пояса, — командовал он из ванной, — расстегните брюки и ложитесь на спину. Только без резких движений.

Но команды, которые всегда и везде его пациенты выполняли беспрекословно и с радостью, в этот раз были оставлены без внимания. Женька сидела на краешке широкого дивана и то ли от боли, то ли от страха затравленно глядела снизу вверх на Булатова.

— Так, — раздраженно начал он рыться в ящике стола. — Диплом показать? Да? На, смотри, глупое дитя. — Он подал ей сразу три. Об окончании института, о присвоении звания кандидата медицинских наук и диплом лауреата.

Женька уважительно прочла текст во всех трех дипломах, также уважительно положила их на стол, попросила отвернуться и быстро зашелестела одеждами. Когда она сказала «пожалуйста», Булатов подошел к дивану. «В чем только душа держится и откуда характер такой берется? Ребрышки, как у воробья, сквозь кожу просвечивают. Живот под одной пятерней упрятался».

Пальпация патологии не выявила. Булатов привычно вдавил пальцы в пах и резко отпустил их. Женька вскрикнула, обессиленно закрыла глаза, расслабленно выпрямила колени. При повторном нажатии она побледнела и покрылась испариной.

— Все ясно, у вас аппендицит. Надо немедленно оперироваться.

И привычно пошел мыть руки.

— Олег Викентьевич. — В Женькиных глазах смешались растерянность и мольба. — У меня уже было так, через сутки прошло. Может…

— Не может! — перебил он. — Да и непонятно, ради чего. Смертельный риск. Вы что? Вам еще любить не перелюбить, детей рожать, матерью быть, а вы… Черт знает что!

— Но до утра ведь можно, да? — теперь уже и в голосе была мольба. — Если не пройдет, сама приду в больницу. Но до утра… Да? Вы же вон какой знающий врач. — Она кивнула на дипломы. — Должен же быть какой-то выход, да?

Какие-то интонации в голосе Женьки растрогали Булатова, и он стал думать, как помочь ей. Под наблюдением, конечно, можно и до утра. Но кто наблюдать будет? В клинику ее калачом не заманишь, это он уже понял. Оставить здесь? Или все-таки вызвать «Скорую»?

— Ну так, — Булатов присел, взял Женьку за запястье, посмотрел в глаза. — Если будете вести себя хорошо, попробуем.