Иван Абрамов - Оглянись на будущее

Все ясно. Да и стрелка манометра подтвердила. По ее краям уже не красные полосочки, по ее краям беда, восемь часов работы на ветер. Давление сбросить, воду слить, систему продуть, дефект устранить, снова залить воду… Ну а дальше что получится, тут никто не может знать наперед. Возможно, и еще вывернется где-либо притаившаяся до времени напасть. Потому, прежде чем сливать воду, надо просмотреть все, уже не надеясь на успех, а как бы комплектуя одну беду к другой. Их важно найти, устранить их можно заодно. Но настроение убито, надежды нет, и люди не спешат двинуться дальше.

— Чо там? — спросил Рыжов безучастно. Но и сам увидел: над спаренной трубой-калачом стоит мелкая пыль. Бьет из стыка тонкий фонтанчик и рассыпается пыльцой.

Павлов смахнул с плеч потертую синенькую курточку и с такой злобой и отвращением швырнул на искрящийся на солнышке фонтанчик, будто извивалась там огромная ядовитая змея. Пусть не отравляет пространство. Егор Тихий достал помятую пачку «Севера», сокрушенно оглядел. В прах, оказывается, растер, пока черная стрелочка двигалась к финишу. Генка Топорков, неловко задрав голову, стоял и ждал команды бригадира. Чуков швырнул переноску в кучу тряпья, приготовленного именно затем, чтоб вытирать трубопровод перед осмотром, Гриша Погасян расслабленно опустил руки и огляделся: куда бы сесть. Сел на штабелек асбоцементных кубиков, оставленных изолировщицами, встал, отошел шажка на два, произнес апатично:

— Вот так, дорогой, это тебе не армянское радио.

— Ефимова сюда! — все же вымолвил бригадир тихо и зловеще.

— Ефимова! — на весь белый свет продублировал команду Рыжов.

— Ва-ва… — ехидно отозвалось в утробах еще не законченных котлов.

А ведь он был — Ефимов. В соседнем котле трубопровод питательной воды варил. Тот самый, из-за которого сыр-бор загорелся у них с Иваном. Был и сплыл. Такое, хотя и редко, но случается. На глазах, как говорится, широкой общественности исчезает человек в момент самый нужный. Стоит Серегина колесница с кислородным баллоном на своем обычном месте, но ни редуктора нет на баллоне, ни шлангов не видно. Испарилось все.

— Где? — громче и требовательнее задал вопрос Павлов.

— Слезай ты оттуда, — посоветовал Рыжов бригадиру. — Еще ахнешься от перегрева, кто тебя лечить будет.

Все объяснила Галка Лукьянцева. Она появилась тут после смены по личным, если можно так сказать, мотивам. Растерянно развела руками, посмотрела на Павлова, сказала тоненько:

— Ушел. С полчаса назад. Смена-то давно кончилась. — И добавила, совсем ни к селу Ни к городу: — Мне показалось, он заболел.

Павлов слез со своей верхотуры, распечатал новую пачку сигарет, угостил Егора Тихого и сказал обыденно:

— Работать.

Самый мудрый вопрос в подобной ситуации вовсе не в том, кто виноват, важно: как справиться с бедой?

Подряд две сигареты выкурил Павлов, прежде чем сдвинуться с места. Но когда сдвинулся, пошел твердо и уверенно. В сторону конторки пошел.

Захар Корнеевич в конторке не один. У стены, на вытертой до глянца скамейке, сидит представительный молодой человек в светлой тройке. Лицо смущенное, бордовое, руки теребят забытые кем-то концы. Ворох разноцветных ниточек у ног молодого человека, неизвестно когда и зачем тут очутившегося. Мало ли кто и что? Павлов давно усвоил правило: при посторонних о неурядицах ни слова. Но и на долгие ожидания времени нет. Смена кончилась, встанет сейчас Захар Корнеевич, кивнет на прощанье и был таков. Конечно, без него тоже можно выкрутиться, но это будет уже стопроцентная партизанщина.

— Ну, чего ты? — мрачно пробубнил Ступак.

— Да вот… как вам сказать, — выжидательно и красноречиво уставился Павлов на незнакомца. Надеялся, поймет человек, удалится, откуда пришел. Но — сидит, знай свое — теребит дурацкий ком концов, роняя ниточки на лакированные туфельки. Пижон!

— В чем дело? — совсем неприязненно спросил Ступак.

— На калориферном калаче стык заплакал, — все же решился Павлов. — Минута делов, две ложки воды спустить, но Ефимов уже смотался.

— Обрадовал! — совсем издевательски бросил Ступак. — От вас… таких, чего хорошего ждать-то? — и почему-то весь гнев своего взгляда сосредоточил на парне в светлой тройке. Что-то тут у них произошло, просто так Захар Корнеевич ни улыбками, ни гневом никого не одаривает. Но у каждого свои заботы.

— Надо сварщика искать, — подсказал Павлов, тоже недобро оглядев ненужного сейчас свидетеля. Знал бригадир — при свидетелях Носач особенно любит покуражиться, власть свою показать.