Александр Чаковский - Блокада. Книга 3

– Ладно, – махнул рукой Суровцев, – для разговоров времени нет.

Он расстегнул планшет, вынул карту, огляделся, на чем бы ее расстелить, и крикнул:

– Связной! Тащи эту библиотеку сюда!

Воронихин приподнял кипу книг и рукописей, которые уже успел сложить и перевязать обрывком телефонного провода, и понес к Суровцеву.

– Здорово, Воронихин! – сказал, увидев его, Горелов. – Ты здесь откуда?

– А я ведь и вас о том же спросить бы мог, товарищ младший лейтенант, – усмехнувшись, ответил Воронихин. – Только знаю, по чину не полагается, вот и молчу.

– Разговорчики! – пробурчал Суровцев и, дав знак Воронихину отойти, сказал, обращаясь к командирам:

– Я привел вас сюда, товарищи, чтобы вы могли с высоты ознакомиться с местностью. Глядите… – Он подождал, пока командиры рот осмотрели район боев. – Теперь попрошу внимания, товарищи. Противник много раз атаковал эту высоту, и не исключено, что снова попытается захватить ее. Не только не исключено, – поправился он, – наверняка будет атаковать. Недавно здесь были командующий армией и член Военного совета фронта. Командующий сказал, что нас надежно поддержат и соседи и артиллерия. Если противник бросит танки, артиллерия поставит перед ними ПЗО. Да и ваши бойцы знают, что делать, – противотанковых бутылок в ротах достаточно.

Командиры слушали Суровцева с напряженным вниманием.

– Как только противник заляжет, – продолжал он, – а мы должны сбить его с ног! – рота Сухарева на правом фланге, а на левом рота Горелова – ваша рота, – обратился Суровцев непосредственно к младшему лейтенанту, точно опасаясь, что этот явно некадровый командир недостаточно ясно поймет его приказ, – начнут контратаку. Я буду находиться здесь, на НП. Вопросы есть?

Последовало несколько обычных в подобных случаях вопросов: о снабжении боеприпасами, о соседях справа и слева.

Когда все было выяснено, Суровцев приказал:

– А теперь подойдите на минуту туда, – он кивнул на пролом в противоположной стене, – и посмотрите, что будете защищать.

Командиры рот подошли к пролому и молча глядели на раскинувшийся перед ними Ленинград.

– Можете отправляться в свои роты, – сказал комбат. – Младшего лейтенанта Горелова прошу задержаться.

Командиры первой и второй рот ушли.

Комбат испытующе посмотрел на стоявшего перед ним далеко уже не молодого человека.

В душе Суровцев был уверен, что назначать его командиром роты, обороняющей ключевую высоту, даже если он и получил командирское звание, было неправильно. Суровцев с трудом сдерживал себя, чтобы не дать понять это самому Горелову: назначение уже состоялось, и показать подчиненному, что комбат ему не доверяет, значило посеять в его душе если не страх, то неуверенность в себе, во всяком случае.

– Вам уже приходилось участвовать в боях? – спросил Суровцев и тут же понял нелепость вопроса, ведь батальон, в котором прежде служил Горелов, вел бои именно за эту высоту.

– Приходилось, – спокойно ответил Горелов.

– Только здесь?

– Да в разных местах, товарищ капитан. Под Кингисеппом воевал, под Красным Селом. Как Воронихин говорит, «туды-сюды» мотался. А под этой горкой мне ногу перешибло.

– Ногу? – с недоумением переспросил Суровцев: когда они шли сюда, на НП, Горелов ступал твердо, не хромая. – Давно это случилось?

– Лет двадцать тому назад с гаком.

– Что?! При чем здесь двадцать с гаком?! – раздраженно посмотрел на пожилого младшего лейтенанта Суровцев.

– Постой, постой, капитан! – поспешно вмешался в разговор до сих пор молчавший Пастухов. Он понял, о чем говорит Горелов. – Михаил Игнатьевич, вы здесь дрались с Юденичем?

– Именно здесь, – кивнул Горелов, – здесь мы его в гроб и вогнали. – Усмехнулся и добавил: – Молодежь этого, разумеется, не помнит. Вы Юденича-то только в тире видели. Фанерного.

Пастухов, некогда заведовавший музеем, мгновенно вспомнил экспозицию, посвященную гражданской войне: карту, на которой синими стрелами были отмечены направления удара войск Юденича на Петроград, и висевшее рядом с ней воззвание Ленина к защитникам города.

«Как же я не подумал об этом раньше! Кем теперь будет считать меня этот Горелов? – подумал Суровцев. – Тупым бурбоном, не знающим истории гражданской войны?..»

Чтобы хоть как-то выйти из неловкого положения, он сказал:

– Ну, Юденич – это еще не Гитлер. Сила не та.

И понял, что опять сказал глупость.

– Сила у него, конечно, была не та, что теперь у Гитлера, – спокойно и точно не замечая смущения Суровцева, ответил Горелов, – но ведь и наши силенки тогда тоже не те были… Так что выходит одно к одному…