Лидия Вакуловская - И снятся белые снега…

Показывали фантастический фильм «Лунная радуга». Леночка сперва сидела тихо, потом начала похныкивать и вертеться.

— Сиди, Леночка, сиди, — тихонько уговаривала ее Соня. — Вой какой дядя сердитый в скафандре… Смотри, кораблик космический летит… У-у, какой большущий…

Что происходит в этом фильме, кто и где оставил черные следы и почему они опасны чуть ли не для всего человечества, кто за кем следит на космической станции, плавающей во тьме Вселенной, — ничего этого Соня не могла понять. Все было таинственно, многозначительно, герои были похожи не на обыкновенных, нормальных людей, а на манекенов с загадочными выражениями лиц, говорящих какими-то тоже словами-загадками.

Леночка уснула на руках у Сони. Но когда к концу фильма на экране засверкали молнии и зал наполнился страшным треском, гулом, настоящей канонадой, у Сони заложило в ушах, когда пошла на экране вся эта немыслимая свистопляска, Леночка испуганно заревела что есть мочи.

— Женщина с ребенком, освободите зал! — прокричала дежурная, подойдя прямо к Соне, чтоб ее услышали.

Соня поднялась и быстренько вышла.

— Ну и человек ты, Леночка! — говорила она, укладывая притихшую Леночку в коляску. — Никуда с тобой не пойдешь, ничего не увидишь… Так и не узнала из-за тебя, что это за черные следы и что они, все те люди, вообще делали на тех страшных планетах…

Потом коляска катилась по заснеженному тротуару и часто останавливалась: у витрины, где застыли манекены в шубках и нейлоновых платьях, у автобусной остановки, где компания лыжников пела под гитару, возле женщины, продававшей книги, разложенные на длинной стойке.

— Вы чем интересуетесь? — спросила женщина.

— Нет… я так, — ответила Соня и покатила коляску дальше.

Возле фанерного щита, сплошь оклеенного объявлениями «Требуются на работу», коляска вновь остановилась.

Две девчонки, изучая объявления, переговаривались.

— Говорила тебе, туда нет набора, — сказала девчонка в лисьей шапке.

— Но я сама во вторник видела, вот здесь висело, — отвечала другая девчонка, одетая в спортивную куртку и джинсы.

— Где же оно делось?

— Испарилось. Надо было сразу идти, — сказала девчонка в джинсах. И спросила Соню: — Тоже контору подыскиваешь?

— Нет, просто смотрю, — ответила Соня.

— А мы на завод счетных машин хотели, да вот прозевали из-за нее, — объяснила ей девчонка.

— Подумаешь! Можно на часовой пойти или на радио, — ничуть не опечалилась девчонка в лисьей шапке.

— Счетные машины — перспективное дело, а часы что? На них сто раз цены снижали, — фыркнула в ответ подружка.

И забыв о Соне, они снова принялись изучать объявления.

А вечером Дуся, весело напевая, накрывала на стол, ставила коньяк, закуски. Степан забавлялся с Леночкой, подбрасывая ее к потолку, и та радостно взвизгивала.

В коридоре стукнула дверь.

— Куда это она? — удивилась Дуся.

Дуся выглянула на лестничную площадку, окликнула Соню. И тут же накинулась на Степана:

— А ты куда смотрел?

— Чего смотрел? — не понял он.

— Того, что сейчас Александр Маркович с Васькиным придут. А она, видал, что вытворяет?

— Чего вытворяет?

— Тьфу, бестолочь! — Дуся с досадой двинула ногой стул.

Соня тем временем сбежала вниз по лестнице и остановилась у подъезда. Во двор въехала «мусорка», из подъезда к ней спешили люди с полными и переполненными ведрами, теряя по пути пустые молочные пакеты, клочки газетной бумаги, смятые пачки от сигарет.

Соня не заметила, как подошли Александр Маркович и Васькин. Александр Маркович осторожно приблизился к Соне, закрыл ей сзади руками глаза.

— Ку-ку! — сказал он, отпуская руки. — А вы все хорошеете, Сонечка. Нас встречаете?

— Вас, — смутилась Соня. И, волнуясь, заговорила: — Я вам сказать хочу… Вы к нам больше не ходите… Вы же пожилой человек, постеснялись бы… И еще Дусю подговариваете…

— О чем это вы? — слегка опешил Александр Маркович.

— Ну какой вы жених? Просто стыдно за вас…

Рядом уже стояла женщина с пустым ведром, с интересом слушала, что будет дальше. Но дальше ничего не было. Соня быстро ушла за угол дома, оставив у подъезда почетных Дусиных гостей.

На другой день снова катилась по тротуару детская коляска. Только снег на тротуарах совсем раскис, и сверху тоже падал мокрый, липкий снег.

И опять коляска останавливалась: перед трамваем, пересекавшим улицу, у театральных афиш, у широких окон кафе, где за столиками сидели люди, в основном парни и девушки, нарядно одетые. Они что-то пили, дымили сигаретами, о чем-то говорили…