Виктор Зиновьев - Нижний горизонт

— Ач эле!

Зойка с криком: «Абикэй!» слетела со стула, потом вернулась, сорвала с себя бигуди и бросилась открывать дверь. Через секунду она обнималась на пороге с маленькой старушкой, которая гладила ее по голове морщинистой рукой и приговаривала: «Кызым!» Лена по-другому представляла себе Зойкину бабушку — в голубом шелковом платье, в малиновом камзоле, от плеча до пояса сверкающая хаситэ из серебряных блях и монет — в национальном костюме, одним словом. А она была в длинном, не новом ситцевом платье, на голове простой платок вроспуск — двумя концами завязан под подбородком, а два свободно на спине. Монеты в косе, правда, были, — только не сверкающие, а из потертых гривенников первого советского выпуска. Лена поняла свою ошибку — она, как и все люди, за национальным видела лишь праздничный костюм. Его человек любой национальности бережет, в далекий путь надевает обиходную одежду — а она схожа у рабочих людей всех народов мира. В том, что бабушка Зойки работала всю жизнь, Лена не сомневалась — как у всех хороших бабушек на свете, обе ее ладони покрывали мозоли и трещинки.

Зойка с бабушкой начала о чем-то говорить, Лена их не понимала — говорили они на диалекте и очень быстро.

Лена поманила Машу рукой, и подруги незаметно вышли из комнаты — чтобы не мешать. В коридоре Маша сказала:

— Только бы Алевтина не заявилась. Достала где-то пилюли от полноты, обещала и мне занести.

— Тебе они ни к чему, — сказала Лена, — а вот мне уже скоро понадобятся — не отказывайся.

Девушки стояли и решали куда пойти. Лена спросила:

— Что по телевизору?

— Конгресс какой-то, — ответила Маша. — Потом футбол — наши снова продуют…

Когда Лена училась в вечерней школе, была знакома с одним футболистом. Он как выпьет, всегда начинал об одном: «Пеле — это класс! А кто мы? Мусор!» Однажды Лена не выдержала и сказала: «Чем пить и плакать, шел бы лучше тренироваться. Или тебе нравится быть мусором?» Футболист обиделся и больше с ней не разговаривал. А она совсем перестала ходить на стадион.

В конце концов решили пойти погулять на улицу, и тут к ним подошла Элка. Лена с ней больше не пыталась говорить — не навязываться же, если человек тебя терпеть не может. Но та сама спросила, почему они стоят возле стенки. Маша объяснила.

— Пойдемте к нам, — пригласила Элка. — У нас никого нет.

Подругам было все равно, куда девать время. Они пришли, сели на стулья. Элка как-то странно крутилась вокруг и наконец сказала:

— Девчонки, я вам сейчас покажу одну вещь, а вы скажите, только честно, — как?

Она вытащила из-под скатерти тетрадный листок в клетку, и стала заунывно читать:

Ожидая ответа, Элка глядела почему-то только на Лену. Что ей можно было сообщить? И она сказала:

— Неплохо. Размер есть и прочувствованно…

— Вот, — с облегчением вздохнула Элка, — а мне говорят —. рифма! Главное — чтобы от души! Ведь действительно, где вы сейчас настоящего рыцаря встретите?

— Всем нужны Ромео, — засмеялась Маша, — а сама-то ты — Джульетта?

— Нет, правда, — смутилась Элка, — ну, хотя бы честного человека?

— А в магазине у вас, — спросила Лена, — одни нечестные?

— Черт их знает, — сказала Элка, — пока разговариваешь — вроде честные. А вечером свертки каким-то людям передают. И заведующая молчит — ее у нас «торговым маневром» зовут.

— Так везде, — оказала Маша. — К нам в банк когда из совхоза приезжают, обязательно кур везут — привыкли «дашь на дашь». И никто уже не отказывается — что изменится, если я, например, откажусь?

— А что должно измениться? — спросила Лена. — Зааплодировать тебе должны? Ты же это для себя, а не для других сделаешь.

— Уволюсь к черту, — сказала Элка. — В типографию, что ли, снова попроситься? Там я по третьему работала, а здесь все в ученицах торчу…

— А местком?

— Толку от этих месткомов, — вместо Элки махнула рукой Маша. — Ты вовремя подмигни, кому надо улыбнись — и все у тебя будет!

— У тебя будет, — сказала Лена. — А вот от моей улыбки или вон от Элкиной мужчины в обморок не падают. Я — большая и толстая.

— Вот вы где! — раздался в дверях голос Зойки, — а там бабушка беспокоится. Элла, пойдем с нами чай пить?

— Нет, — вздохнула Элка. — К своему надо…