Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Входит Надя.

Надя. Иван! (Бросается на шею.)

Шадрин. Не плачь… Жив, здоров, плакать нечего… Дай хоть взглянуть, где ты там?.. (Отстраняет.) Ах ты, курносая… (Кате). Иди, бессовестная.

Катя. Не чужая будто.

Шадрин. Иди акт подписывать.

Катяуходит.

Ну, Надежда, как жилось-былось без мужа? Лицо у тебя чистое. Дружка не приобрела на воле?

Надя. Пустое говорить не нужно. Думать на меня грех. Катя все знает.

Шадрин. Пустое пустым останется. Ты у меня самая лучшая. О чем же говорить будем? Говори.

Надя. Ты, никак, комиссар?

Шадрин. Произвели… Я так, с краю.

Надя. Большевик уж, наверное?

Шадрин. Боишься?

Надя. Я ведь тут в доме, как в тюрьме, ничего не знаю.

Шадрин. Не бойся, беспартейный.

Надя. Что же делать? Домой подаваться надо.

Шадрин. Домой? Конечно, домой. Деньги все-таки у вас имеются?

Надя. У Кати. Ее часть больше.

Шадрин. Займет, я думаю.

Надя. Обещала.

Входят Катяи Чибисов.

Чибисов. Я вашего брата сразу узнал, что он ваш брат.

Катя. Почему же это такое?

Чибисов. Страшно на вас похож.

Катя. Где же он похож? Посмотрите лучше… Стараетесь приятное говорить, я вижу.

Чибисов. Никогда, видно, мы с вами не сговоримся. Вечно вы будете меня обрывать.

Катя. По делу пришли, а увлекаетесь.

Чибисов. Но все равно, ваш брат мне очень понравился.

Катя. Он у нас, конечно, проворный.

Шадрин. Я не девка. Давай это оставим. Скажи вот, что же теперь делать мне?

Чибисов. Поезжай в деревню коровенку справлять.

Шадрин. Соображаю вот.

Чибисов. Тебе же в деревню надо. Вали в деревню, ко двору.

Катя. Ваня, я наши деньги тебе принесла. Бери.

Шадрин (смотрит на Чибисова) . Ну и возьму.

Чибисов (отвернулся) . Ну и бери.

Шадрин. А что ж… и возьму.

Чибисов. А я и говорю — бери.

Шадринстоит в нерешительности.

Бери, Иван, бери деньжонки на коровенку.

Шадрин. Вот ведь черт, а не человек на мою голову навязался.

Надя. Иван, или ты что-то задумал?

Шадрин. Молчи, Надежда!

Надя. Хозяина ждали, бога упрашивали. Ваня, милый, что же это такое? Старики прописывают — разор в дому.

Шадрин. Знаю сам. У самого душа истлела. (Помолчав.) Это, как альфа и омега, получается.

Надя. Значит, ты в деревню не поедешь?

Шадрин. Потом скажу.

Надя. А деньги?

Шадрин. Потом возьму.

Чибисов. Ты, брат, как хочешь, а у меня нет времени. Мне надо идти в ревком.

Шадрин. Надежда, слушай мужа… Слезы эти зря.

Надя. Господи, сколько не видались!

Шадрин. А ты слушай, что я тебе толкую. Деревню денька на три отставить придется. Не сгорит. (Иной тон.) Кто больше намучился — ты или я?

Надя. Ваня, милый, ведь я тебя жалею.

Шадрин (Чибисову и Кате). Ну-ка, вы, молодые, отойдите. (Наде). Я вернусь. Я пойду с ним, погляжу, что к чему, — и все. (Поцеловал.) Дурочка ты. Тебе ли не знать, до чего соскучился! Ты ведь у меня самая лучшая.

Надя. Ну вот, хоть слово сказал.

Шадрин. Я схожу с ним, посмотрю только, что делается в столице, и через часок буду…

Надя. Иди уж.

Шадрин (Чибисову) . Пойдем, извини, сам видишь… женщины… Куда идти-то нам?

Чибисов. В Смольный.

Шадрин. Это что ж такое?

Чибисов. Это штаб революции.

Шадрин. Слышишь, Надежда, как человек говорит? Как же я туда не пойду? Пойдем.

В глубине сцены, в дымке ноябрьского вечера, огни Смольного. Солдатские костры. Броневики. Отдаленный гул напряженной жизни, выливающейся на улицу.

Беспрестанное движение. Входят Чибисови Шадрин.

Чибисов. Вот он. Смотри, помни — Смольный. Здесь теперь Ленин, он глава Совета Народных Комиссаров. Власть наша. Чувствуешь ты это, солдат?

Шадрин. Боюсь.

Чибисов. Эх ты, раб! Нельзя быть вечным рабом.

Шадрин. Не спорю — раб. А ты кто — князь?

Чибисов. Довольно тарахтеть, пойдем.