Александр Чаковский - Победа. Книга 2

Воронов стал искать Брайта, чтобы сказать ему об этом, но тот уже пробился вперед и щелкал там своим «Спидом».

Свет прожекторов погас. Давка постепенно прекратилась. Стрекотание кинокамер смолкло. Наступила тишина.

– Благодарю вас, коллеги, – удовлетворенно произнес Стюарт. – Теперь, прежде чем перейти к существу дела, надо преодолеть одну трудность. Я не предполагаю, что кто-либо из присутствующих говорит или хотя бы понимает по-польски. Думаю, что и с немецким дело обстоит ненамного лучше. Англосаксы всегда отличались плохим знанием иностранных языков. Поскольку мисс Кошарек будет говорить по-немецки, я позаботился о переводчике. Мой друг мистер Томпсон оказался столь любезен… Прошу вас, Джон…

Невысокий полный мужчина в очках поднялся из первого ряда и подошел к столику. Спектакль начался.

– Госпожа Кошарек, – подчеркнуто официальным тоном обратился Стюарт к Урсуле, – вы полька, и ваши родители тоже были поляками, не так ли?

– Да, я полька, – сдавленным голосом, глухо ответила Урсула. – Мои родители тоже были чистокровными поляками, – добавила она уже громче.

Сомнений не было: этой стюартовской девке – Брайт тогда дал понять Воронову, каковы ее отношения с англичанином, – предстояло сыграть главную роль в затеянном здесь провокационном спектакле.

То, что задумана именно провокация, было уже совершенно ясно. Воронов с отвращением смотрел на стоявшую у стола худую, плохо одетую женщину. Сегодня она нарочно оделась плохо, гораздо хуже, чем в «Андерграунде».

Чего добивается от нее Стюарт? Хочет доказать, что русские всегда ненавидели поляков? Чушь собачья! Да, были царские разделы, да, подавлялись польские восстания. Но была и дружба Пушкина с Мицкевичем, был поляк Дзержинский, были русские революционеры, сражавшиеся бок о бок с польскими. Наконец, уже в наши дни русская и польская кровь смешалась в сражениях против гитлеровской Германии.

А если углубляться в историю… Что ж, и Польша некогда принесла России немало горя! Напомнить вам, мистер Стюарт, сэр, крупный знаток русской и польской истории, о войнах феодальной Польши против России в семнадцатом веке, о вторжениях на украинские земли, о самозванцах и о многом другом?..

Никто из русских теперь не вспоминает об этом. Теперь для советских людей слово «поляк» – значит друг, брат, товарищ по совместной борьбе против общего врага. Не с этим ли собирается спорить мисс Кошарек, явное орудие в руках провокатора!..

– Госпожа Кошарек, где вы родились? – продолжал свой допрос Стюарт.

– В городе Мариенвердер.

– Это Германия?

– Это Польша! – громко, с вызовом ответила Урсула. – Хотя, – добавила она уже значительно тише, – последние столетия это считалось Германией.

– Почему же вы считаете себя полькой?

– Потому что мои родители – Ян и Гертруда – были поляками. Дома говорили только по-польски. Семья была католической. Таких семей в Мариенвердере было очень много.

– Пожалуйста, более подробно о вашей семье.

– Отец был учителем польского языка. В Мариенвердере существовала польская гимназия. В тридцать девятом Гитлер ее закрыл. Кроме того, отец был деятелем Союза поляков в Германии. А я была харцеркой…

– Простите, кем?

– Харцеркой – значит рядовой. А с тридцать седьмого года стала друхной. Руководительницей отряда. Потом Гитлер разогнал и Союз поляков.

Слушая все это и не веря своим ушам, Воронов с внезапным раздражением подумал о Брайте. Конечно же Брайт знал, что именно затевает Стюарт. Может быть, даже был в сговоре с англичанином! «Дурак я, болван, – ругал себя Воронов, – случай с фотографией ничему меня не научил. Когда речь идет о бизнесе, эти коммерсанты от журналистики кого угодно продадут со всеми потрохами!»

Зная от Брайта, что он, Воронов, будет единственным советским человеком на этой «коктейль-парти», Стюарт, видимо, хотел превратить его в своего рода мишень, в которую попадут все заранее заготовленные им стрелы.

Растолкав стоявших впереди, Воронов отыскал наконец Брайта.

– Опять продал меня? – злым шепотом сказал ему на ухо Воронов.

Брайт сосредоточенно перематывал пленку в своем «Спиде».

– Ты что, ошалел? – воскликнул он. – Откуда я знал…

В это время до Воронова снова донесся голос Стюарта.

– Судя по тому, что вы рассказали, вся ваша жизнь проходила, так сказать, в польском окружении. Но вы отлично владеете немецким!

– За три с половиной столетия немцы выучили нас, поляков, своему языку.