Петр Северов - Морские были

Дремучий молчаливый лес высился на берегу, а дальше до самого поднебесья вставали горы, тоже сплошь покрытые лесами. В этих дебрях таился неведомый враг…

Шелихов и не ждал радушной встречи. Он знал, что племена Аляски, Кадьяка и Алеутских островов были вынуждены защищаться от участившихся нападений приплывавших издалека белых людей. Мореходы рассказывали о страшной кровавой резне, какую учинили на этом побережье южнее Кадьяка испанские и английские пираты и купцы.

Как же уверить туземцев, что он не грабитель, не пират? Для этого потребуется немало времени и усилий. Возможно, будут и сражения. Сам он, конечно, не станет нападать. Но, если уж придётся защищаться, — эти бывалые люди сумеют за себя постоять…

И впервые в девственном лесу Кадьяка дружно зазвенели пилы и топоры, и вековые кедры со стоном склонили долу свои вершины.

На расчищенной площадке русские промышленные люди первым делом воздвигли высокий и прочный частокол с дозорными башнями по углам. Это была маленькая крепость, за стенами которой одновременно началось строительство посёлка.

Лес попрежнему оставался таинственным и глухим, только непроглядно тёмными ночами из чащи иногда доносился то заливистый свист, то заунывный крик, то насмешливый хохот…

Нападение произошло в ранний, предутренний час, когда над хмурыми лесистыми горами Кадьяка едва посветлело небо.

В кустарнике у сторожевых вышек внезапно послышался шум и треск, на дозорные башни полетели десятки стрел. Глухо вскрикнул и повис на перилах пронзённый в грудь дозорный одного из постов. Но на другой вышке тотчас тревожно загудел колокол и гулко громыхнуло ружьё…

А лес уже наполнился криком и свистом, чуткое эхо подхватывало и повторяло неистовые вопли кадьяков, идущих на штурм. Казалось, тысячи воинов лавиной устремились на малый посёлок. В воздухе, словно ракеты, замелькали стрелы с пучками горящей травы.

…В ту ночь Шелихов не уснул ни на минуту. Вечером он долго сидел в чистой просторной горнице, пахнущей свежим тесом, и разбирал травы, собранные промышленными людьми на побережье. Григорий Иванович решил произвести опись трав, деревьев, минералов, птиц, зверей и рыб этого края, чтобы знать точно, какие богатства таятся на Кадьякской земле.

Ему приходилось здесь быть геологом и ботаником, ихтиологом и географом, постичь многие другие науки. Ещё находясь в Иркутске, он выписал из Москвы несколько десятков специальных книг, и теперь, сверяясь по справочникам, записывал замысловатые латинские названия трав.

Наталья Алексеевна спала в соседней комнате и не слышала ни призывного звона колокола, ни выстрела, ни нарастающего гула голосов.

Григорий Иванович решил не тревожить жену. Он взял пистолет и выбежал из дому.

На малой площадке толпились поднявшиеся по первому сигналу, вооружённые ружьями, копьями и топорами широкоплечие бородатые сибиряки.

Шелихов приказал открыть ворота и повёл в атаку бывалых своих людей…

…К полудню отряд возвратился в посёлок. Он не только отбил нападение, но и рассеял неприятельское воинство по лесным трущобам и взял пленных. Теперь эти пленные несли пятерых своих раненых товарищей и захваченные промышленными людьми трофеи: луки, стрелы, копья, топоры. Среди трофеев оказалось и ружьё английского образца, но как оно попало к предводителю племени, Шелихов дознаться не смог.

В отряде промышленных тоже были раненые, но в большинстве не тяжело. Лишь двое из них шли, опираясь на плечи товарищей. Эти двое ворчали всю дорогу:

— Начальник-то наш… Хорош! Дикий в него из лука стрельнул, так он что же? Подбежал, лук у того выхватил, а потом ещё рану ему перевязал!..

Другой отзывался с негодованием:

— Этак воевать, братцы, только диких смешить. Надобно, чтоб страху они набрались, чтоб не повадно было в другой-то раз…

Кто-то утешал потерпевших:

— Ты погоди, однако, в посёлке строгий учиним над ними суд…

Но Шелихов и не думал наказывать пленных. Он выдал им по пачке табаку, по отрезу пёстрого ситца, раненых приказал обмыть, перевязать и накормить, и лекарь, вздыхая и морщась, принялся исполнять это распоряжение.

Возможно, кадьяки подумали, что таков у бородатых людей странный обычай перед казнью. Жадно они курили табак и кутались в пёстрые отрезы, в напряжённом молчании следя за каждым движением русского начальника.